Но все же кое-что она ощущала, но скорее всего – как его истинная: это чувство было отличалось от того, что она переживала как омега. Саймон был на взводе, был в напряжении и ожидании. Постоянно, каждую минуту. И в большей степени – физически. Для самой Оливии желание Саймона ощущалось теплой волной, которая шла по телу от его близости - он будто давал ей почувствовать себя. А для самого парня это было пламенем, в котором он сгорал. Не нужно быть омегой, чтобы осознать это: горящие глаза, стиснутые зубы и кулаки, ужасно напряженное тело и невозможность усидеть на месте, когда она рядом. Оливия не знала, как ему помочь, кроме естественной близости, к которой еще не была готова даже в малой степени. Она знала, как это должно быть, ее тело откликалось, но было неловко и стыдно. И немного страшно. Она и без того дала Саймону приблизиться к себе, а для нее уже это много, и на большее ее пока не хватит.
Но не только легкий страх владел девушкой. Еще было приятно – ощущать себя желанной. Это было новое чувство, удивительно мягкое и ласковое, никогда прежде не испытанное и приятно щекочущее нервы. Наверно это суть каждой девушки – хотеть нравиться. И пусть для нее это еще не ясное и странное ощущение, все равно положительное – почувствовать себя привлекательной. Оливии было трудно понять, почему раньше в ней не появлялось подобного – то ли дело в том, что она выросла, то ли в том, что просто ее жизнь изменилась на сто процентов. Прежде девушка даже не задумывалась о таких вещах, как собственная привлекательность и красота – ее жизнь, а точнее даже существование, было беспросветным и бесцельным, диким и замкнутым. Теперь же она чувствовала себя нужной, укрытой заботой и благодарностью. И не малую роль в этом сыграл Саймон – от него шли флюиды того самого чувства, что давало ей силы бороться дальше. Не от Риса по большей части, как она думала прежде, а именно от ее истинного. Невольно своим желанием быть рядом с ней, оберегать ее и защищать Сай давал ей возможность привыкнуть к новому, научиться справляться и находить силы бороться дальше. Даже он сам не осознавал этого и не понимал, но своим упорством и постоянным желанием быть рядом давал ей заряд энергии. Он не тянул из нее силы, как все остальные невольно делали, а наоборот – отдавал ей свои. Когда Оливия поделилась этим наблюдением с Рисом, тот лишь мягко упрекнул ее в том, что не раз и не два говорил ей об этом, подталкивал ее к Саймону, догадываясь о подобном развитии событий. А Оливия была слишком упряма и даже уперта, чтобы услышать его.
- Пора возвращаться, - тихо произнес за спиной Саймон, и Оливия только после его слов поняла, что солнце уже как полчаса спряталось за горизонтом.
Они молча поднялись на ноги и повернули в сторону дома. Оливия шла чуть впереди, а Сай след в след за ней.
- Завтра полнолуние, - тихо начала девушка, а парень за ее спиной лишь вздохнул.
- Я останусь с тобой, если ты хочешь, - ответил он через минуту.
Оливия хотела. Но понимала, что не вправе требовать этого снова. Уже трижды Саймон пренебрегал пробежками, оставаясь с ней, чтобы ей было легче справиться с тягой к обращению. И это всегда спасало. Но сам он терял спокойствие, если не делал этого – это была необходимость. И Оливия понимала ее, особенно в свете того, что волку нужно было отдохнуть от нее, в особенности в полнолуние. Обращение – важная составляющая жизни оборотней. А обращение в полнолуние – почти святость. Это – их связь со своим зверем, это их гармония и баланс, который необходимо соблюдать.
- Не нужно. Я должна попробовать справиться сама, - решительно произнесла девушка, чтобы Сай не заподозрил ее уловки.
Хотя в чем-то это было правдой – ей нужно попытаться. Вопрос в том, что будет, если не выйдет?
А Саймон не знал, что делать: понимал, что должен быть рядом, но так же осознавал, что точно сойдет с ума в ближайшее время, если не выйдет со стаей. На него все свалилось сразу – забота об Оливии, неотступное наблюдение за ней, собственные желания и потребности, которые он упрямо и настойчиво игнорирует и ставит на второе место. И, пожалуй, что последнее уже перевешивает.