Она сделала глубокий умиротворенный вдох и будто обмякла в его руках, доверившись ему всецело.
- Что случилось? – не переставая перебирать пальцами ее волосы, спросил молодой волк.
- Не знаю. Мне вдруг стало так плохо.
- С тобой уже бывало такое?
- Да. Но для этого всегда были причины. А сейчас…все на пустом месте.
- Тебя нельзя оставлять одну, - вздохнул Сай. – Я не должен был уходить.
- Ты не можешь быть ко мне привязанным, - нахмурилась Оливия, поднимая голову и заглядывая ему в глаза. – Это не правильно.
- У нас все неправильно, - только и сказал парень, отводя взгляд.
Оливия закусила губу, глядя на его профиль. Она ни разу не видела Саймона с беззаботной улыбкой или просто веселым. И сейчас впервые задумалась, что именно она причина того, что он так сильно изменился. Она знала, каким он был - попросила однажды Мину рассказать о брате. И сейчас перед ней был совсем не тот человек, каким его знали все остальные. Она не несла в его жизнь счастья, света и радости, один лишь негатив. И даже ее нежелание приблизиться к нему угнетало парня. Она понимала, что так нельзя, и нужно хотя бы маленькие шаги делать в его сторону, и сейчас как никогда остро задумалась об этом – глядя на его грустное лицо и в тусклые глаза. Ведь она лишает его не только того, что может дать как пара, но забирает даже такую малость как свобода выбора – Саймон целиком и полностью сконцентрирован на ней. Он отставил в сторону свои нужды, свои потребности, интересы, друзей и близких. Он убрал из своего быта все, что мешает ему быть с ней. И даже сегодня она не дала ему свободы – он примчался к ней, наплевав на все. И вдруг остро захотелось сказать «спасибо». Но не словами, не пустыми буквами и банальными фразами. Хотелось иначе показать Саймону его нужность, показать, что она благодарна ему за все, что он делает для нее. Дать ему надежду на то, что все еще может измениться – в их отношениях конкретно. Ведь никогда прежде она не давала ему уверений или хотя бы малейшей благодарности. Она лишь брала то, что он так щедро ей давал. Она не была эгоисткой, просто в последнее время на нее так много навалилось, что она едва ли могла смотреть по сторонам с нужной внимательностью. Она была зациклена на себе, а это в корне неправильно.
И сейчас, глядя в хмурые, усталые глаза, Оливия понимала, что пора что-то дать взамен. Несмело, она коснулась ладошкой лица Саймона и повернула его к себе. А на его вопросительный взгляд лишь подалась чуть вперед, сокращая и без того мизерное расстояние между их лицами, чтобы коснуться губами его губ.
Они смотрели друг другу в глаза, и во взгляде парня Оливия видела удивление и шок. Никогда раньше она не делала ничего подобного, и даже намека не было на подобную романтическую близость. Все, что между ними было – это прикосновения рук и редкие объятья, когда она пряталась в его руках от всего мира.
А Саймон был удивлен сверх меры. Он давно перестал рассчитывать хоть на какую-то романтику в их отношениях, привык к тому, что Оливия лишь потребитель, что не стоит ждать от нее ответа на свои эмоции хоть сколько близко. И вдруг этот поцелуй. Даже не поцелуй – первое прикосновение губ к губам. Нежное, робкое и короткое. Оливия отстранилась в тот же миг, продолжая пытливо смотреть ему в глаза и жаться к его телу. А у него губы горели от этого поцелуя. От такой малости заколотилось сердце и отключился разум. И уже он сам наклонился вперед и прижался к губам девушки – сильней и решительней, закрывая глаза и наслаждаясь каждой секундой.
Оливия лишь сильней впилась ноготками в загорелую кожу, когда Саймон поцеловал ее сам. Она не оттолкнула его, не отодвинулась, позволила его губам раскрыть свои, а языку скользнуть внутрь. Сама прикрыла глаза, наслаждаясь первым настоящим поцелуем, познавая, что это такое. Целое мгновение она упивалась лаской, пока руки Саймона не сжали ее талию и плечи слишком сильно. Пока поцелуй не стал слишком напористым и властным, пугающим. Пока появившиеся когти на его пальцах не оцарапали ее кожу, а клыки и без того искусанные губы. Девушка уперлась руками в грудь парня и попыталась оттолкнуть его, отклоняясь от его лица. Испуганно взглянула в его звериные глаза и тихо прошептала:
- Сай…
А в следующий миг на ее губы вновь обрушился поцелуй – глубокий, грубый и жадный, без доли ласки и нежности. Маленькие ладошки заколотили по каменным мышцам груди, но Саймон не замечал ничего – ни этих рук, ни сопротивления, ни попыток оттолкнуть и остановить. Все, что сейчас владело им – желание. Жгучее. Дикое. То, которое он месяцами сдерживал и не выпускал на волю. То, которое поедало его живьем. То, которое не давало трезво мыслить сейчас и хоть что-то понимать. Один лишь инстинкт сейчас владел разумом оборотня – взять свое. То, что принадлежит ему, то, что должно быть его. Взять свою истинную, поставить метку, овладеть и всем показать. Разумности в действиях Саймона не было ни на грамм, будто сознание оставило его. Сказывалось полнолуние, сказывалось воздержание, сказывалась связь истинных – и перед Оливией был уже не тот, кто оберегал ее и защищал. Перед ней сейчас был безумец, желающий лишь одного, не видящий и не ощущающий отказа и сопротивления.