Выбрать главу

  Девушка пыталась что-то сказать, пыталась оттолкнуть, испуг потихоньку завладевал ею. Но все, чего она добивалась – грозное, раздраженное рычание зверя. Саймон не видел ее, в его глазах не было узнавания и разума вообще. В его руках не было нежности, а в действиях осторожности и заботы. При очередной ее попытке оттолкнуть его, он грубо сжал ее запястья своими руками, до крови царапая тонкую кожу на них, и опрокинул девушку на спину. Оливия смотрела на него широко распахнутыми, испуганными глазами и пыталась достучаться до него, шепча его имя и просьбы остановиться. Оборотень нависал над ней, голодно глядя ей в глаза, оскаленные клыки блестели в лунном свете, а во взгляде не было и проблеска понимания.

 - Моя, - рычаще пророкотал Саймон, вновь резко склоняясь к ней и насильно целуя.

  Оливия сжимала губы, пытаясь не позволить ему, на что он больно укусил ее, заставив вскрикнуть, а после добился своего. Он буквально насиловал ее рот, причиняя боль и пугая все сильней и сильней. Из глаз девушки снова катились слезы, паника захлестывала ее, и даже волчица внутри скулила от страха, не пыталась бороться, не пыталась как-то действовать.

  А Саймон зверел все больше. Его волк гневался на отказ, не понимал, почему истинная не хочет его, почему сопротивляется. Его раздражали слезы на губах, выводило из себя едва ощутимое сопротивление, и жутко бесил страх в глазах волчицы. Она не должна бояться! Она должна его хотеть! Должна!!!

  Волк оторвался от кровавых губ своей пары и посмотрел в ее глаза. Его пальцы с острыми когтями больно обхватили щеки и подбородок, он будто пытался что-то разглядеть в этом лице, по которому струились слезы. А Оливия смотрела на него и не видела перед собой Саймона. На его месте был лишь зверь, даже в чертах лица скользили волчьи особенности – он готов был обратиться с минуты на минуту.

 - Саймон… - в последний раз тихо попыталась воззвать к разуму парня девушка.

  Но добилась в ответ лишь горлового недовольного рычания. Не было смысла даже пытаться подействовать на оборотня как омега – Саймон не поддается ей. И все, что оставалось Оливии – терпеть. Она слишком слаба, чтобы сопротивляться, слишком обессилена из-за случившегося совсем недавно. У нее нет шанса выстоять перед взбешенным оборотнем.

  Волк смотрел на нее из глубины глаз человека, и в его взгляде девушка видела упрек, недовольство, обиду и гнев, скопившиеся за все время, что она отталкивала его. И в какой-то мере она понимала все происходящее сейчас – логичный исход, если подумать. Но уменьшить страх это понимание не помогало. Лишь усугубляло: у нее нет шансов как-то остановить все происходящее.

  Саймон вновь склонился над ее лицом, а Оливия зажмурилась, чтобы не видеть этого. Всхлип сорвался с ее губ, а на щеке она ощутила горячий язык, слизывающий ее слезы. Потом он спустился ей на шею, где принялся вылизывать место, где ставится метка, будто готовя ее для этого.

 - Нет, Саймон! – вскрикнула Оливия, когда острые клыки чуть царапнули кожу. – Не надо!

  Она не хотела этого. Не хотела получить его метку вот так – насильно. Она никогда не простит ему этого, если он сделает это сейчас. Не сможет больше довериться, если он пренебрежет ее сопротивлением и нежеланием.

 - Ты моя, - будто объясняя ей свое желание, прорычал зверь, слизывая выступившие капли крови с ее горла. – Моя!

  Он почти урчал, наслаждаясь этим вкусом, но все еще не делая последнего решительного шага, будто что-то еще сдерживало его, какая-то часть разума не давала ему совершить эту ошибку. Но все же это случилось…

  Громко взвыв, будто оповещая все и всех вокруг о том, что собирается сделать, Саймон раскрыл челюсть, собираясь впиться клыками в шею своей волчицы. И именно в этот момент распахнулась дверь и громкий, смиряющий рык альфы не позволил ему сделать этого. Сопротивляясь подавляющей власти изо всех сил, Саймон поднял голову и вперил дикий злобный взгляд во влетевшего в комнату Риса.

 - Нет! – повторил приказ Рис, послав еще одну ментальную волну силы в обезумевшего Саймона.

  Тот в ответ снова зарычал, продолжая нависать над плачущей Оливией, которая умоляюще смотрела на Риса, прося защиты и помощи.