- Если бы Док не опоздал и не столкнулся с ней на улице...
- Но он столкнулся, - подчеркнул Атертон. - Мы защищены. Как ты можешь в этом сомневаться?
- Я не сомневаюсь, просто...
- Твой отец помогал создавать наше братство. - Атертон положил руку на плечо Чарли, скорее, чтобы остановить его жалобы, чем утешить. - Ты был первым из нового поколения. И я полагаюсь на твой разум, твою осторожность и верность.
- Конечно, конечно. Но проводить здесь службу это одно, а держать женщину здесь - совсем другое. Я должен думать о своей семье.
- Мы все думаем о своих семьях и о семьях друг Друга. Ее отсюда увезут.
- Когда?
- Сегодня вечером. Я сам займусь этим.
- Джеймс...- Чарли заколебался, боясь, что его слова обнаружат не только страх, но и сомнения. - Ты можешь Рассчитывать на мою преданность, как во все десять лет с тех пор, как мой отец привел меня для посвящения, но Клер... я ведь вырос рядом с ней.
Как бы благословляя, Атертон сжал плечо Чарли. - Уничтожь раньше, чем уничтожат тебя. Разве не таков Закон?
- Да, но... если бы существовал другой путь.
- Существует только один путь. Его путь. Я верю в то, что она была послана. Чарльз, мы знаем, что случайностей не бывает, и вот она явилась сюда этой ночью. Я верю, что ее кровь очистит, смоет всю ту грязь, которой ее отец пытался замазать нас когда-то. Она явится той жертвой, которая умилостивит Его и искупит предательство одного из наших рядов. - Глаза Атертона восторженно и алчно заблестели в притушенном свете. - Недалек тот день, когда и твой сын присоединится к нам.
Чарльз облизал пересохшие губы. - Да.
- Утешься мыслью о том, что следующее поколение добьется успеха и будет процветать благодаря Его всемогуществу. Я хочу, чтобы ты связался с остальными и велел им вести себя тихо и спокойно. Мы встретимся в ночь солнцестояния, принесем Ему жертву и станем сильнее.
- Хорошо. - Другого пути нет, И закон не оставляет места для сомнений и угрызений совести. - Вам понадобится какая-нибудь помощь?
Атертон улыбнулся, сознавая, что он в который раз подавил более слабого. Его высшим наслаждением было повелевать. - Мне поможет Мик.
Атертон подождал, пока Чарльз скрылся за черным занавесом, и повернулся к Клер. Он знал, что она пришла в себя и слушала. Это доставляло ему удовольствие. - Тебе следовало оставить юношу в покое, - сказал он. - Он уже принадлежит мне. - Склонившись, он взял в руки ее лицо, поворачивая его из стороны в сторону. - Глаза еще немного тусклые, - отметил он, - но ты вполне все понимаешь.
- Я понимаю. - Ее собственный голос донесся до нее как-будто из туннеля. - Это были вы, все эти годы. Вы убили ту бедную девочку.
- Ее и других. Повелитель требует жертв.
- Вы не верите в это. Не можете.
Он сжал губы, как он делал всегда, готовясь объяснить классу урок.
- Ты вскоре узнаешь, что важно не то, во что верю я, а то, во что верят они. Они не задумываясь прольют твою кровь, если я им прикажу.
- Зачем?
- Я получаю от этого удовольствие.
Он снял с себя балахон и засмеялся, увидев в ее глазах ужас. - О, нет. Я не собираюсь насиловать тебя. У меня для этого нет ни времени, ни желания. Но мэру не подобает появляться в чем-либо ином, кроме соответствующего костюма. - Как ни в чем ни бывало, он начал одеваться, продевая сквозь трусы тощие ноги.
- Ничего у вас больше не получится. - Она резко дернула запястья, но лишь сильно поранила их о веревку. - Вы сделали слишком много ошибок.
- Ошибки, конечно, совершались и исправлялись. - Он встряхнул свою дорогую белую рубашку, рассматривая, нет ли на ней складок. - Первой ошибкой был твой отец. Он меня очень разочаровал, Клер.
- Мой отец никогда никого не убивал. Он не мог быть участником этого.
- Однако, он был. - Атертон аккуратно застегнул все пуговицы снизу доверху. - И, при этом, очень важным, Такой способный, честолюбивый человек, так жаждавший знаний. Когда он стал одним из нас, в нем так сильно горел этот огонь, он стал мне как брат. - Он уселся на треножник, чтобы натянуть черные носки с подвязками. - Меня глубоко ранил его уход от нас. А для него возвращение к какой-то бессмысленной религии с ее бестелесным богом...- Он со вздохом покачал головой. - И куда же это его привело? Я спрашиваю, куда? К бутылке и ложному чувству праведности. А все из-за того, что он не был готов идти дальше в поисках высшей власти.
Положив руки на волосатые ляжки и наклонившись к ней, он продолжил с учительской интонацией. - Дорогая, человеческие жертвоприношения - вряд ли мое изобретение. Это существует с незапамятных времен. По одной простой причине, что человек не только испытывает потребность проливать чью-то кровь, но еще и получает от этого удовольствие. - Он посмотрел на нее. - Да, я вижу, что это приводит тебя в ужас, как и Джека. Но задай себе честный вопрос, не является ли твое отвращение просто рефлекторным?
Она только покачала головой. - Скольких? Скольких людей вы убили?
- Тебе не кажется, что цифры здесь не играют роли. Первая жертва явилась испытанием, которое выдержали все, кроме твоего отца. А женщина, в конце концов, была всего лишь шлюхой. Ее убийство было символично. Возможно, если бы я сначала обсудил это с Джеком, привел бы аргументы, он бы не реагировал так резко и отрицательно. Что ж, это моя вина.
Он протянул руку и взял свои черные брюки с наутюженными складками. Можно сказать; что Джек оставил меня ради женщины, хотя наши отношения всегда были духовными, а не плотскими. Он оставил меня, вернувшись к своему розарию и холодному, бесплотному богу. И я простил его. - Встав, Атертон застегнул молнию на брюках и потянулся за поясом. - Он не мог себе позволить предать меня и рискнуть семьей. Мы дали клятву, скрепив ее кровью. Джек исполнял то, что ему было велено, пока мог.
- Вы угрожали ему.
- Он знал правила игры еще до того, как стал посвященным. Впечатление, что именно земельная сделка подтокнула его к крайности. Не могу понять, почему. Он сказал мне, что больше не желает в этом участвовать. А ведь речь шла лишь о деньгах. Сделка гарантировала нам еще больше богатства и могущества. Но Джек пил все сильнее и сильнее и уже потерял ясность мысли.
Полная отчаяния она вдруг ощутила искорку надежды.
- Он собирался рассказать о вас, обо всем этом.
- О, да. Думаю, что собирался. Или, по крайней мере, надеялся, что у него хватит решимости сделать это. - Атертон протянул под воротничок свой серо-красный полосатый галстук. - Паркер и Мик отправились к нему, чтобы убедить его в безрассудности его возможного шага, но, как я понял, Джек и слышать ничего не хотел. Он совсем взбесился. Началась драка, ну, а дальнейшее тебе известно.
- Они убили его, - прошептала она. - Боже мой, они убили его.
- Ну, ты вряд ли можешь обвинять Паркера и Мика в том, что твой отец оставил на террасе те подпорки для цветов. Знаешь, он ведь вполне мог и выжить после падения. Мне больше нравится думать, что это была справедливая рука судьбы. - Завязав узел на галстуке, он разгладил его. - Я все еще скучаю по нему. - Вздохнув, он взял свой пиджак. - Теперь же я воспринимаю твой приход сюда, как завершение некоего круга. С Джеком я допустил ошибки. Моя привязанность к нему помешала мне отнестись к нему, как к обычному предателю. Мне придется исправить это в деле с тобой.
- Вы убили моего отца.
- Нет, дорогая, меня даже не было рядом.
- Вы убили моего отца, -повторила она, пытаясь разорвать веревки, опутавшие ее. Ей хотелось кусаться, царапаться, вонзить в него когти. Совершенно невозмутимо Атертон взял кусок ткани и свернул его в кляп.
- Боюсь, тебе придется вести себя тихо, пока мы будем перевозить тебя.
- Пошел к черту в преисподнюю.
- Никакой преисподней не существует. - Затыкая ей рот кляпом, он улыбался. - Кроме той, которую создаем мы сами.
Со стоическим терпением Мик понес ее наверх по лестнице и затем к ее же машине. Клер билась и извивалась, но все было впустую. Когда он ткнул ее на сидение ее собственного автомобиля, ей удалось развернуться и ударить его связанными руками в плечо. Он молча принял удар, а затем стянул ее ремнем.