зашла выпить чаю. Наделенная большой жизненной силой и
человечностью, она начинает любое случайное знакомство с
той точки, которой англичане обычно достигают лишь после
тридцатилетнего знакомства, если они вообще способны
достичь ее. Она весело обращается к Дринкуотеру, который
со шляпой в руках улыбается ей самым сердечным и
приветливым видом. Джентльмен, напротив, проходит в сад,
поближе к дому, инстинктивно сохраняя дистанцию между
собой и остальными.
Леди (Дринкуотеру). Здравствуйте! Это вы миссионер? Дринкуотер (скромно). Нет, леди, не хочу вас обманывать, хотя ваша ошибка
вполне понятна. Я лишь один из тех, кого облагодетельствовал миссионер,
- первый его обращенный, скромный английский моряк и ваш
соотечественник, леди, а также его милости. Вот и мистер Рэнкин, лучший
труженик нашего виноградника. (Представляет его судье.) Мистер Рэнкин
его милость сэр Хауард Хэллем. (Деликатно удаляется в дом.) Сэр Хауард (Рэнкину). Очень сожалею, что нам пришлось вторгнуться к вам,
мистер Рэнкин, но у нас, видимо, не остается выбора - здесь нет отелей. Леди Сесили (сияя улыбкой). Кроме того, нам куда приятнее пожить у вас, чем
в отеле, если вы, конечно, не возражаете, мистер Рэнкин. Сэр Хауард (представляя ее). Леди Сесили Уайнфлит, моя невестка,мистер
Рэнкин. Рэнкин. Рад быть полезен вашей милости. Я думаю, вы не откажетесь от чаю
после дороги? Леди Сесили. Ах, как вы внимательны, мистер Рэнкин! Но мы уже пили чай на
яхте. Кроме того, я уже обо всем договорилась с вашими слугами, и вы
можете продолжать работать в саду, словно нас здесь и нет. Сэр Хауард. К сожалению, должен предупредить вас, мистер Рэнкин, что леди
Сесили, путешествуя по Африке, приобрела привычку бесцеремонно входить
в чужие дома и вести себя в них, как в своем собственном. Леди Сесили. Но, дорогой мой Хауард, уверяю вас, что туземцам это нравится. Рэнкин (галантно). И мне тоже. Леди Сесили (в восторге). Ах, как это мило с вашей стороны, мистер Рэнкин!
Восхитительная страна! И люди здесь такие славные! У них страшно милые
лица. Марокканец, который нес наши вещи, просто красавец. А двое
негритят - совершенная прелесть. Вы обратили внимание на их лица,
Хауард? Сэр Хауард. Обратил. И могу с уверенностью сказать, а у меня на это есть
основания: я изучал лица самого худшего разбора, смотревшие на меня со
скамьи подсудимых, - что мне никогда не доводилось видеть более
мерзкого трио, чем этот марокканец и двое негритят, которым вы дали
пять долларов, хотя они вполне удовлетворились бы и одним. Рэнкин (всплеснув руками). Пять долларов! Сразу видно, что вы не шотландка,
миледи. Леди Сесили. Полно! Они, бедняжки, нуждаются в них больше, чем мы. К тому
же, вы знаете, Хауард, что магометане не пропивают деньги. Рэнкин. Извините, миледи, одну минутку. Я должен сказать словечко этому
марокканцу. (Уходит в дом,) Леди Сесили (прохаживаясь по саду и любуясь видом и цветами). По-моему,
место совершенно божественное!
Дринкуотер выносит из дома стул.
Дринкуотер (подавая стул сэру Хауарду). Извините, что беру на себя смелость,
сэр Хауард. Сэр Хауард (глядя на него). Я вас уже где-то видел. Дринкуотер. Видели, сэр Хауард. Но, уверяю вас, все это было чистое
недоразумение. Сэр Хауард. Как обычно. (Садится.) Разумеется, несправедливо осужден. Дринкуотер (с затаенным наслаждением). Нет, хозяин. (Полушепотом, с
неописуемой усмешкой.) Несправедливо оправдан! Сэр Хауард. В самом деле? Первый случай в моей практике. Дринкуотер. Боже мой, сэр Хауард, ну и дураки же были присяжные! Мы-то с
вами это понимали, верно? Сэр Хауард. Вероятно, да. К сожалению, должен признаться, что забыл, в каком
именно затруднении вы находились. Не напомните ли? Дринкуотер. Всего-навсего юношеский задор, ваша милость. Проказы на
Ватерлоо-роуд. Так называемое хулиганство. Сэр Хауард. Значит, вы были хулиганом? Леди Сесили (в замешательстве). Хулиганом? Дринкуотер (протестующе). Эту кличку, миледи, дал нам, бедным, безобидным
юнцам, один джентльмен из "Дейли Кроникл".
Возвращается Рэнкин.
(Тотчас же ретируется, но успевает остановить миссионера на пороге и
сказать ему, приглаживая вихор на лбу.) Я буду болтаться поблизости,
хозяин, на случай, если понадоблюсь. (На цыпочках уходит в дом.)
Леди Сесили садится на скамью под тамариском. Рэнкин
берет свой табурет, стоящий у цветочной клумбы, и
садится слева от леди Сесили. Сэр Хауард сидит справа.
Леди Сесили. Какое приятное лицо у вашего друга моряка, мистер Рэнкин! Он
был так откровенен и правдив с нами. Знаете, самый лучший комплимент,
который можно мне сделать, - это с первой же встречи отнестись ко мне с
абсолютной искренностью. По-моему, это высшее проявление прирожденного
такта. Сэр Хауард. Вам не следует думать, мистер Рэнкин, что моя невестка нарочно
говорит глупости. Она будет верить вашему другу, пока он не украдет у
нее часы, но даже и тогда найдет для него оправдание. Рэнкин (сухо, меняя тему разговора). А как поживали вы, сэр Хауард, со
времени нашей последней встречи в лондонских доках в одно прекрасное
утро лет сорок тому назад? Сэр Хауард (крайне удивленный и стараясь собраться с мыслями). Наша
последняя встреча! Мистер Рэнкин, неужели я имел несчастье позабыть
старого знакомого? Рэнкин. Едва ли это можно назвать знакомством, сэр Хауард. Но я был близким
другом вашего брата Майлза и в числе еще нескольких человек провожал
его в Бразилию. Вы, если не ошибаюсь, тоже там были. Я обратил на вас
особенное внимание, потому что вы были братом Майлза, а прежде мне не
доводилось вас видеть. Но вы могли и не заметить меня. Сэр Хауард (припоминая). Да, там был какой-то юный друг моего брата, и
вполне возможно, что это были вы. Но звали его, насколько мне помнится,
Лесли. Рэнкин. Это я, сэр. Меня зовут Лесли Рэнкин, а мы с вашим братом всегда
звали друг друга по имени. Сэр Хауард (приосаниваясь). Вот теперь все ясно. Я могу еще полагаться на