Не так ли, мистер Рэнкин? Рэнкин. Это, несомненно, убедительный довод, леди Сесили. Сэр Хауард. Ну, если вы собираетесь углубиться в богословие... Леди Сесили. А почему бы и нет? Богословие, по-моему, занятие не менее
достойное, чем юриспруденция. Впрочем, оно здесь ни при чем - я
рассуждаю только с точки зрения здравого смысла. Почему дикари убивают
белых? Да потому, что белые ведут себя по отношению к ним невежливо, не
говорят им "здравствуйте", как это делаю я, а наводят на них пистолет.
Я бывала среди туземцев - и каннибалов, и других. Все мои знакомые
уверяли, что дикари убьют меня. Но когда я с ними встречалась, я
говорила им "здравствуйте", и они очень мило относились ко мне. Их
царьки неизменно хотели жениться на мне. Сэр Хауард. Все это не прибавляет мне уверенности, что вы будете здесь в
безопасности, Сесили. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы без
надежного конвоя вы не ступили и шагу за пределы, в которых находитесь
под защитой консула. Леди Сесили. Мне не нужен конвой. Сэр Хауард. А мне нужен. Надеюсь, вы не сомневаетесь, что я буду
сопровождать вас? Рэнкин. Тут небезопасно, леди Сесили. По чести и совести говорю вам: тут
небезопасно. Здешние племена очень свирепы. Есть селения, куда еще не
ступала нога христианина. Если вы поедете без надлежащей охраны, первый
же вождь схватит вас и отправит обратно, чтобы его подданные не убили
вас. Леди Сесили. Это будет очень мило с его стороны, мистер Рэнкин! Рэнкин. Он сделает это не ради вас, леди Сесили, а ради себя. Если вас
убьют, у султана возникнут неприятности с Англией, и ему придется
казнить этого вождя, чтобы умиротворить английское правительство. Леди Сесили. Но я всюду езжу одна. Я уверена, что туземцы не тронут меня.
Здесь такие красивые пейзажи и у всех такие славные лица. Сэр Хауард (с безнадежным видом снова садится и обращается к Рэнкину). Вы
понимаете, мистер Рэнкин, что нет никакого смысла продолжать разговор с
женщиной, если она восторгается лицами негодяев, которыми кишат здешние
гавани? А можно получить здесь конвой? Рэнкин. У нас тут есть некий капитан Брасбаунд, который ведет торговлю на
побережье и время от времени конвоирует караваны купцов в глубь страны.
Насколько я понимаю, он служил под началом Гордона в Судане. Сэр Хауард. Обнадеживающее обстоятельство. Но прежде чем довериться этому
человеку, я хотел бы познакомиться с ним поближе. Рэнкин. Совершенно согласен с вами, сэр Хауард. Я пошлю за ним Феликса
Дринкуотера. (Хлопает в ладоши.)
На пороге дома появляется арапчонок.
Мулей, моряк еще здесь?
Myлей кивает.
Скажи моряку, чтобы привел капитана.
Мулей кивает и уходит.
Сэр Хауард. Кто этот Дринкуотер? Рэнкин. Его агент или помощник, точно не знаю. Леди Сесили. Ну, если уж его помощника зовут Феликс Дринкуотер, то и команда
у него должна быть вполне приличная. Очень славное имя. Рэнкин. Вы только что видели его помощника. Это мой обращенный. Леди Сесили (в восторге). Этот славный, честный моряк? Сэр Хауард (в ужасе). Что? Этот хулиган! Рэнкин (озадаченный). Хулиган? Нет, милорд, он просто англичанин. Сэр Хауард. Мой дорогой мистер Рэнкин, я судил этого человека за хулиганство
на улицах. Рэнкин. Он говорил мне. Боюсь, что он получил дурное воспитание. Но теперь
это совсем другой человек. Леди Сесили. Разумеется, другой. Это видно хотя бы по тому, что он так
откровенно рассказал вам обо всем. Право, Хауард, все те несчастные,
которых вы судите, гораздо менее виновны перед обществом, нежели
общество перед ними. Если бы вы только дружески поговорили с ними,
вместо того чтобы выносить им жестокие приговоры, вы убедились бы, что
они могут вести себя очень мило. (Возмущенно.) Я не допущу, чтобы этого
беднягу попирали только за то, что мать воспитала его хулиганом. Во
время разговора с нами он держался в высшей степени мило. Сэр Хауард. Короче говоря, у нас будет конвой из хулиганов под командой
пирата. Прекрасно! Прекрасно! Вы, конечно, будете восторгаться их
лицами, и я нисколько не сомневаюсь, что они, в свою очередь, будут
восхищаться вашим.
Из дома выходит Дринкуотер в сопровождении итальянца в
очень потрепанном синем шерстяном костюме, ветхой
альпийской шляпе и ботинках, зашнурованных обрывками
шпагата. Итальянец остается стоять у дверей, а
Дринкуотер проходит вперед и останавливается между сэром
Хауардом и леди Сесили.
Дринкуотер. К услугам вашей милости. (К итальянцу.) Марцо - его милость сэр
Хауард Хэллем.
Марцо приподнимает шляпу.
Ее милость леди Сесили Уайнфлит.
Марцо приподнимает шляпу
Это итальянец, мой товарищ по службе. Он у нас поваром. Сесили (приветливо кивая Марцо). Здравствуйте. Я люблю Италию. Из какой
местности вы родом? Дринкуотер. Он родился совсем не в Италии, леди. Он родился в
Хэттон-гардене. Его отец был итальянцем, уличным шарманщиком. Вот кто
он такой. Кептен Брасбаунд свидетельствует вам свое почтение и ждет
ваших приказаний. Рэнкин. Не зайти ли нам в дом и поговорить с ним там? Сэр Хауард. Предпочел бы взглянуть на него при дневном свете. Рэнкин. В таком случае не следует терять времени: в этих широтах темнеет
очень быстро. (Дринкуотеру.) Не попросите ли его выйти к нам сюда,
мистер Дринкуотер? Дринкуотер. Как прикажете, хозяин. (Услужливо спешит в дом.)
Леди Сесили и Рэнкин усаживаются на прежние места, чтобы
принять капитана. Свет тем временем быстро меркнет, и
оранжевый закат постепенно сменяется тьмой,
надвигающейся с востока.
Леди Сесили (шепотом). Вам, наверно, тоже немного жутко, мистер Рэнкин?
Интересно, каким он окажется. Рэнкин. Не думаю, что он понравится вашей милости.
В доме раздается звук ударов, и Дринкуотер пулей
вылетает из двери в сад: совершенно очевидно, что он
получил здоровенный пинок. Марцо тотчас же
устремляется в сад и становится справа от сэра Хауарда,
но подальше от двери.
Дринкуотер (напуская на себя веселый вид, чтобы скрыть свое унижение и