Лет десять назад я плюнул бы в лицо всякому, кто сказал бы мне, что я буду плавать в подлёдном океане одного из спутников Юпитера. И не знал я тогда, что есть такой спутник Юпитера – Европа, и уж совершенно точно не мечтал о чём-то подобном.
Наша космическая станция, называется красиво – Гало (это какая-то аббревиатура) – находится внутри многокилометрового слоя льда, покрывающего Европу.
…не завидую я всё-таки нашим предшественникам, которые бурили этот лёд, а уж о вложенных в это дело деньгах и подумать-то страшно.
Скажу умно: грандиозный проект МКА, Международного Космического Агентства, – изучение и освоение спутника Юпитера, далёкой и чарующей Европы, начался более двадцати лет назад. Конечно, и задолго до этого к Европе посылались космические аппараты: «Пионер»… И другие. А, ещё «Улисс» – помню, потому что не прочитал.
Европа скована льдом. Это известно уже очень давно. Если лёд долго-долго бурить, то можно добраться до океана, что наши предшественники (мы называем их первопроходцами) и сделали.
Скажу ещё умнее: формула жизни чудесным образом заложена в формуле воды, а, следовательно, вода в жидком состоянии является почти синонимом жизни.
Сейчас здесь, на Европе, семь человек: капитан Егор Донцов, исследователь Майкл Роу (я), исследователь Эстер Годэн, экзобиолог и океанолог Эльза Беккер, инженер Сэм Ричардс, врач и учёный-климатолог Кристина Белова, компьютерщик Крис Ковач.
Краткая предыстория.
Кому не хочется слушать мой бред – краткая предыстория и прочее – смело прокручивайте вперёд.
Но я настаиваю: краткая предыстория.
В 2040 к Юпитеру был послан косморобот, перед которым стояли задачи: измерить радиацию, выпустить зонд в атмосферу и другие исследования. Это была своего рода пробная ходка. А в это время проектировался двигатель, способный как можно быстрее донести оборудование для бурения льда на поверхность Европы, разрабатывалась надёжная защита от радиации, создавались гидроботы для спуска в подлёдный океан… Но, как всегда, очень нужен был человек-первопроходец, смельчак, спаситель мира почти что. И не один. Поэтому готовился специальный отряд астронавтов. Всё это было чрезвычайно секретно, даже сами астронавты не были посвящены во все подробности этого дела, до поры до времени, конечно. Самая первая «Экспедиция» на Европу – это уже история космонавтики; наша команда пришла следом, можно сказать, на всё готовенькое.
Что касается меня, тогда я был особенно далёк от космоса, поскольку просто занимался дайвингом, дельтапланеризмом, горнолыжным спортом. Преимущественно, конечно, дайвингом. Я побывал во многих точках мира. И, видимо, чего-то достиг, так как однажды раздался звонок, и таинственный голос назначил мне встречу, на которой обещался сделать интересное предложение. Гм. Бояться мне было нечего, врагов я не нажил за свою короткую двадцативосьмилетнюю жизнь, но всё-таки жутковато было усаживаться в чёрный правительственный автомобиль с непроницаемыми стёклами. К счастью для меня, это было не чем иным, как началом новых приключений на грани фантастики: меня пригласили в отряд астронавтов. Но когда и где, а главное, чем я это заслужил? Ведь я был одним из многих успешных аквалангистов. Да, принимал участие во многих научных экспедициях, но не как учёный, а как практик. Поразмыслив, я уверился в том, что этим я обязан произошедшим со мной случаям невероятного везения. Ни дать, ни взять, ангел был у меня за спиной, иначе трудно предположить причину, по которой я выжил один раз в глубоководной впадине, другой раз, когда подвергся нападению акул. В обоих случаях провидение было ко мне благосклонно, да и сам я не позволял себе падать духом.
Предложение и вправду оказалось исключительно интересным.
Трудно представить, сколько всего нового я узнал и испытал с тех пор, как, во-первых, попал в отряд астронавтов, а, во-вторых, ступил на борт корабля «Экспедиция-2». Чего только стоят два месяца полёта по направлению к Юпитеру, большую часть которых, к моему личному сожалению, следовало провести, будучи погружённым в искусственный сон, в то время как нашу космическую шхуну безжалостно швыряло в гравитационных волнах межзвёздного эфира. Никто и никогда не видел ни этих волн, ни, тем более, эфира, но именно благодаря их существованию стало возможным создание учёными гравитационного двигателя, способного домчать нас к далёким орбитам солнечной системы, шутка сказать, всего за каких-то пару месяцев.
Работёнка эта по мне. Подводные миры и всё такое… Не хватает, правда, аквалангов. Из подводного снаряжения мы располагаем только вот этими полуавтоматическими батискафами, «Дональдами», у нас их два, парой автоматических гидроботов для исследования особо опасных и глубоких мест, а также у нас есть торпеды. Чего-чего, а этих малышек у нас хватает, сколько их – секрет, и как ими управлять – тоже. В случае свирепой необходимости у нас есть инструкция связываться с МКА. А вот аквалангов пока нет. Говорят, что обычный земной акваланг не подходит, так как у него защита не та, в первую очередь от «возможного контакта» с представителями неземной флоры и фауны. От себя хочу добавить, что контакт этот ещё как возможен, и у меня было достаточно времени, чтобы убедиться в этом.
Два слова о радиации. Юпитер рядом, снаружи всё зашкаливает, хотя наши ребята регулярно снимают показания датчиков, расположенных на поверхности в радиусе нескольких километров, но при этом латы на них будь здоров навешаны, средневековые рыцари отдыхают.
Атмосфера на Европе минимальна, если не сказать условна. Низенькие, жутковатые метановые облачка, которые лишь счётное количество раз освещал яркий свет космических кораблей землян. И тогда они походили на голубоватую призрачную дымку. Иногда моросят колючим метановым дождём. Метаново-аммиачные зеркала лужиц дополняют этот поистине минималистический пейзаж европианской поверхности. Я и снаружи был не раз, я знаю, о чём говорю.
Вода же океанская почти как наша, только соли в ней ещё больше. Чистая и прозрачная. Одним из первых исследований, проведённых роботами на Европе, было определение химического состава атмосферы, льда и воды. Вердикт таков: дышать нельзя, пить можно, но только после соответствующей обработки, разумеется.
Европа мала, и, наверное, просто не в состоянии удержать сколько-нибудь значимую атмосферу. А ещё я иногда думаю, что в некотором смысле маленькой планете – мне нравится называть Европу планетой – «повезло», что находится она достаточно далеко от Солнца, благодаря чему сумела сохранить свой океан за толстенным слоем льда. Горячее металлическое ядро способствовало зарождению жизни много миллионов лет назад. Подобно тому, что жидкая вода является катализатором жизни, вода в твёрдом состоянии является защитником жизни. И даже от инфракрасной радиации Юпитера! Здорово, правда? Так что поторопились бы там, на Земле, с аквалангами для нас.
Иногда я говорю самому себе, занимайся-ка, Майкл, своим делом, борозди просторы океана в батискафе, а об атмосфере и прочих премудростях пусть рассуждают учёные.
Хотя мне действительно не хватает акваланга, но я понимаю, что даже этот Dicus Zubasticus (а что, хорошее название я придумал) легко перекусил бы любым аквалангистом и даже не подавился бы. Это я понимаю. Хорошо, что он уплыл.
Здесь много гейзеров и есть даже подводные вулканы. Они изрыгают оранжевую лаву, которая застывает почти сразу, образуя причудливые изгибы. У подножий их копошится жизнь: флуоресцентные раковины европианских мидий, белые медузы, шевелящиеся красные и ядовито-зелёные анемоны, тумановидные обремосы. Глубина океана разная – на своём батискафе я не могу погружаться слишком глубоко. Но есть и так называемое мелководье. Сейчас я подробно исследую – метр за метром одно из таких неглубоких мест.
…заросли белых и жёлтых рифов. Мимо величественно проплывает – парит – стая гигантских зеркальных наутилоидей, между которыми иногда проскакивает электрическая молния. Семьи наутилусов всегда держатся вместе. Я думаю, это как-то связано с электричеством. Им есть от кого обороняться.