Нехорошее чувство остановило Тима перед тем, как войти в дом – было слишком тихо, даже для сверхъестественного слуха тихо. Он попытался сосредоточиться на каком-нибудь постороннем звуке, но от близости пары уши закладывало собственным сердцебиением. Ну в самом деле, что ему может сделать какой-то хилый омега? Тим решил, что ничего, с чем он не справился бы, и решительно дёрнул на себя внутреннюю дверь.
Тиму успело показаться, что в доме и правда никого нет, хотя логика твердила о целых стёклах на окнах и запертом до недавнего момента замке. Поэтому когда под ухом скрипнула половица, едва смог увернуться от напавшего на него Тимура с ножом наперевес.
– Воу! – отскочил Тим. – Полегче!
Но Тимура это не остановило, он только поудобней перехватил рукоять и попытался сделать очередной выпад в сторону Тима. Антипов отшатнулся, секунду потратив на сбор всех мыслей в кучу, а через мгновение нож с металлическим лязгом был выбит из чужих рук. Тимура же он перехватил поперёк пояса спиной к себе, но тот начал извиваться и вырываться, вскидывал руки за спину, чтобы оцарапать Тиму лицо, с шумным кряхтением.
Тима повело почти сразу. Едва знакомая пара, зажатая в руках в непосредственной близости, вызывала противоположные от борьбы желания, неудивительно, что сильный удар с ноги прямо по коленной чашечке он тупо пропустил. Взвизгнул только, как самый настоящий пёс, и схватился за коленку, выпустив тотчас Тимура из рук. Тот времени терять не стал, бросился к ножу, но Тим быстро восстановился и успел придавить лезвие кроссовком, жаль только Тимур успел за него схватиться, и его дрожащие пальцы на долю секунды оказались зажаты между полом и ножом. Он взвыл от боли и инстинктивно прижал повреждённую конечность к себе, хотя Тим отскочил от него, как только понял, что случайно – случайно! – причинил ему боль. Тимур, сидящий на полу, снова бросил спасительный взгляд в сторону ножа и даже проследил за его траекторией, когда Антипов демонстративно пнул его подальше от поля боя.
– Послушай… – начал было Тим, но не отрывающий от него глаз Тимур начал пятиться и отползать в неизвестном направлении. Тим понял, что с разговором всё же придется подождать.
– Выпусти меня, нéжить, – едва слышно прошипел Тимур, продолжая отползать.
– А вот этого я не могу сделать, – почти искренне ответил Тим, – но, обещаю, я не причиню тебе вреда.
– Очень верю, – всё так же тихо, на еле различимой даже для нечеловеческого слуха громкости, сказал Тимур.
А потом у него за спиной как-то подозрительно блямкнуло, и Тиму в лицо ударил уже знакомый резкий, моментально опаляющий ноздри и горло, запах, и боль в глазах не заставила себя ждать.
– Опять?! – взревел Антипов.
В этот раз атака перцовым газом хоть и была по-прежнему неприятной, но более терпимой – Тим тупо знал, что за чем последует, поэтому сбежать у Тимура не получилось. Стоило ему только подняться на ноги, как Антипов со всей силой обхватил за голени и повалил на пол. Контролировать себя не очень-то и получалось, из пальцев лезли когти, волк рвался наружу из-за нестерпимого болезненного зуда на лице, в груди вибрировал рык.
Упиваться своим незавидным положением Тиму удавалось ровно до того момента, пока под ним дурниной не заорал Тимур. Только тогда Тим опустил взгляд на подмятого под себя омегу, который хватался за свои глаза. Руками, в которых только что держал перцовый баллончик!
– Идиот! – прорычал Тим и схватил закашлявшегося Тимура за шкирку.
Ловко перехватил одной рукой оба запястья и волоком потащил к умывальнику. Тот даже сейчас не оставлял попыток вырваться, хоть и кричал пуще прежнего, периодически срываясь на кашель и всхлипы. Тим включил воду, сместил руку Тимуру на шею, схватив покрепче, и сунул голову прямо под струю. Из второй пришлось выпустить зафиксированные руки и подставлять сначала чашей под холодный поток, а потом плескать в пылающее лицо.
– Глаза открой! – скомандовал он. – Давай же! Ну!
Тимур будто не слышал его и продолжал вырываться, свободные теперь руки норовили ударить или хотя бы ущипнуть, из-за чего пришлось навалиться всем весом на омегу и зажать между мойкой и собой.
“Когда же ты успокоишься!” – мысленно удивлялся упорству Тим.
В какой-то момент Тимур всё же дергаться перестал, только судорожно хватал ртом воздух и пытался увернуться от очередной порции ледяной воды в лицо.
– Отпусти меня, отпусти, отпусти, выпусти, – взмолился он севшим голосом.
Тим как-то буквально воспринял просьбу и моментально оторвал руки от него, отлепился телом от тела и даже на шаг отступил, впечатавшись спиной в обеденный стол, который с неприятным скрежетом отъехал на несколько сантиметров. Тимур такого поворота событий явно не ожидал, моментально напрягся, сжался весь, боясь даже обернуться.
– Сказал же, – судорожно вздохнул Тим, – не причиню вреда.
Узкие плечи перед ним на секунду расслабились, опустились, казалось, Тимур всего лишь склонился к раковине, чтобы перевести дыхание, а потом Тим почувствовал себя самым большим идиотом на свете. Потому что Тимурова рука в одно мгновение метнулась к столовым приборам, удачно расположившимся в стойке прямо над раковиной, и уже через секунду кончик лезвия упирался Тиму в шею, натягивая кожу под подбородком. Антипов нервно сглотнул.
Тимур смотрел на него исподлобья, по лицу стекали капли воды и прятались в порядком намокшей и без того футболке, тёмные волосы прилипли ко лбу, свободная рука была сжата в кулак, чтобы, видно, унять дрожь, потому что та, в которой был зажат нож, буквально ходила ходуном. Взгляд всё ещё красных глаз в первое мгновение едва улавливал происходящее, но через какое-то время прояснился, засквозил едва заметный интерес. Страха не было и в помине. Тимур внимательно ждал, и как только Тим снова скосил глаза на лезвие и поспешно вернул обратно, тонкие тёмные брови взметнулись вверх, а уголок рта дрогнул.
– А что такое? – Тимур склонил голову набок. – Мы боимся лезвий?
– Нет, – сглотнул Тим, и кадык на секунду встретился через тонкий слой кожи с острием, а потом он почему-то не придумал ничего получше, чем просто сказать правду, – мы боимся крови.
Тимур такого откровенного признания явно не ожидал, и появившаяся было ухмылка сошла на нет. Тим буквально слышал его мысли, как тот просчитывает собственные возможные пути к отступлению, и считал вместе с ним: дёрнется к выходу, контакт лезвия с Тимовой шеей исчезнет, и тот перегородит ему выход до того, как он успеет моргнуть; продолжит стоять – и в какой-то момент банально потеряет бдительность. Оставался только один выгодный, как казалось Тимуру, вариант – надавить посильнее. Да, может, не убьёт, но задержит. Если бы он поступил именно так, Тим не смог бы его даже укорить в явно правильном выборе, но Тимур почему-то выбрал первый, и естественно прогадал.
Как только омега сделал шаг в сторону выхода с кухни, Тим сорвался с места и через секунду уже подпирал плечом внешнюю дверь. Изнутри сначала раздался отчаянный вой, а потом дверь нехило дрогнула под весом бросившегося на неё Тимура.
– Выпусти меня, сволочь! – орал он и продолжал биться о дверь.
А Тим словно окаменел весь. Прижался к ней сначала лбом, а потом и всем телом приник, переводя дыхание, и вздрагивал от очередного удара с той стороны. Тимур не замолкал, не останавливался, и подходящий образ вместе с нужным воспоминанием возникли сами собой.
Костян как-то, когда они были маленькими, показал ему видео. В шутку, чтобы испугать Тима или просто похвастаться найденной в сети жестью. На кадрах был запертый в клетку пёс, который явно был болен бешенством – так гласил заголовок. Животное отчаянно пыталось вырваться из заточения любым способом, раздирая о ржавую рабицу лапы и морду в кровь, невзирая на явную боль и тщетность попыток, методично набрасывалось на клетку снова и снова. В какой-то момент пёс вцепился пастью в решётку, но та не поддалась и четыре клыка оказались вырваны с мясом на очередном резком движении, но тот даже не обратил на это внимание, и продолжил вырываться и калечить себя. И сейчас этот образ окровавленной пасти и валяющихся в грязи белых клыков выкинуть из головы никак не получалось, потому что Тимур за дверью совершенно чётко напоминал именно этого пса.