— Не будь так уверена. — Он посмотрел на меня затравленным взглядом. — Не забывай Рейну. Не забывай людей, которым я причинил боль, чтобы заставить Триады работать.
Рейн была ужасной ошибкой. Четыре с половиной года назад молодую лисицу-оборотня приказали казнить за то, что она влюбилась в человека. Охотника, который был в триаде Вайята. Вайят принял приказ о казни, чтобы защитить других охотников своей триады. И скрыл от них приказ, после чего ее смерть преследовала его и по сей день. Единственное преступление девушки — любовь.
Иногда мы все совершаем именно это преступление.
— Ты не хотел убивать Рейн.
— Может быть, они не хотят убивать Аврору и Аву.
После этих слов я не знала, что и думать. Мне никогда не приходило в голову, что волки могут думать самостоятельно, а не выполнять приказ Тэкери, не задавая вопросов.
— Но они это сделают, если он не прикажет им остановиться.
— Да. Они принадлежат ему. Они слушаются его.
— Не по своей воле.
— Нет.
— Волки отчаянно независимы, — сказал Финеас, прерывая нас. Он стер с себя черную краску, оставшись без рубашки в синих джинсах и кроссовках.
Я ожидала, что Вайят зарычит, может, даже вытянется по стойке смирно. Вместо этого он холодно посмотрел на Фина, затем кивнул.
— Да, — ответил он. — Я чувствую бунт против правил. Против порядка. Объятия хаоса.
Объятия хаоса — полная противоположность Вайяту Трумэну во всех отношениях.
— Именно поэтому приказали уничтожить волков-оборотней? — спросила я. — Их независимая природа означала, что они никогда не подчинятся правилам Ассамблеи. И они создавали хаос везде, куда бы ни пошли. Поэтому было приказано казнить их?
— Да, — сказал Фин. — Были спасены тысячи человеческих жизней.
— Потому что убили всех волков, — сказал Вайят.
— Да.
— Мой народ.
— Ты больше человек, чем волк, Вайят Трумэн, — возразил Фин. — У тебя есть человеческая женщина, которая тебя очень любит. Не позволяй волку в тебе прогнать ее.
А затем раздалось рычание, которого я надеялась избежать.
— Думал, ты обрадуешься, если я приму волка, — ответил Вайят.
— Почему?
— Ты хочешь ее.
Я бы посмеялась над абсурдностью его логики, если бы не думала, что это разозлит его еще больше. Он и вправду ревновал меня к Фину. Мой гнев вырвался наружу.
— Ты мудак, — выпалила я.
Вайят молча моргнул, ошеломленный моим выпадом
— После всего, через что мы прошли, — продолжила я. — Четыре года в триадах, потеря Джесси и Эша, мое воскрешение… После Олсмилла, Колла и Тэкери, после того, как нас дважды взорвали — хотя нет, трижды… После того, что мы сделали в той хижине, объединив наши способности, и после того, как я призналась тебе в любви… Ты засранец!
Может, дело было в моем тоне, может, в коротком путешествии по дорожке воспоминаний, но выражение лица Вайята смягчилось. Проблески черного мерцали за серебром в его глазах, а его длинные клыки совсем немного уменьшились. Его человечность проглядывала наружу, а я еще даже не закончила кричать.
— Ты действительно думаешь, что твоя смерть заставит меня броситься в объятия Фина в поисках утешения? Ты думаешь, его главный план — увидеть меня полностью разбитой после твоей смерти, чтобы он мог быть рядом и собрать осколки? Ты так мало веришь в нас обоих? Пошел ты!
Застонав, Вайят зажмурился и отвернулся, закрыв лицо руками. Я хотела придвинуться ближе и обнять его, попытаться утешить, но что-то удерживало меня на месте. Я позволила ему справиться с бурей эмоций, чтобы он мог сразиться с волком. Чтобы его человеческая сторона, та сторона, которую я любила и хотела вернуть, смогла подняться на поверхность.
Мы молча ждали, пока он дрожал. Наконец, он затих, если не считать его тяжелого дыхания.
Вайят поднял голову, убрав руки от лица. Клыки вернулись в нормальное состояние, хотя колотые раны на губе остались. Его глаза снова стали почти черными, со слабым серебристым ободком вокруг внешней стороны радужки, как постоянное напоминание о его новой двойственной природе. Он моргнул, оглядываясь по сторонам, одновременно с любопытством и огорчением.
Потом провел языком по зубам.
— Я все равно вижу все по-другому.
— Ну, твои глаза не совсем нормальные, — сказала я. — Как там волк?
— Пока подавлен. Мне так жаль, Эви.
— Ты прощен. Я просто рада, что крик вывел тебя из бешенства, вместо того чтобы усугубить его.
— Ты вряд ли могла ухудшить ситуацию, — сказал Фин. — Если мне не изменяет память, волки-оборотни были матриархальным обществом. Стаи возглавляли альфа-самки и ее избранник. Если волк Вайята поймет, что Эви — его пара, он инстинктивно подчинится ей.