— Конечно, это человеческое выражение, но оно очень точно отражает то, что я хочу сказать. Жизнь терианцев относительно коротка по сравнению с людьми. Вы можете позволить себе роскошь долго выбирать партнера, взвешивать свои чувства. Но у нас нет этого времени. Мы должны следовать своим инстинктам, делать свой выбор, а затем жить с ним. — Он сделал паузу, глядя мне в глаза. — Поэтому, если ты не готова следовать своей интуиции, выбрать Вайята и жить с последствиями этого выбора, тогда слезай с метафорического горшка и двигайся дальше.
Я пялилась на него несколько минут. В какой-то момент поняла, что во рту у меня пересохло, и я зажмурилась. Сглотнула. Я не привыкла, чтобы мне читали нотации, особенно по поводу моей личной жизни. Но он сказал правду, и это также заставило мои собственные колесики в голове завертеться. Любопытство пересилило шок.
Мы с Фином дружили несколько месяцев, и все же я очень мало знала о нем. Резня в его клане все еще была больной темой, и я старалась не нарушать ее. Потому что чувствовала вину не только за болезненное напоминание, но и за то, что столько людей погибли из-за меня. Людей, которых он любил.
— Могу я задать себе личный вопрос? — спросила я.
Выражение его лица стало непроницаемым, а руки он глубже засунул в карман. Как будто старался стать меньше, опасаясь вопроса.
— Да.
— Ты когда-нибудь был влюблен?
В его глазах заплясал голубой огонь. Его ноздри раздулись, и, всего на мгновение, я готова была поклясться, он выглядел так, словно готов напасть на меня. Затем выражение его лица смягчилось, горе умерило ярость.
— Да. Я был очень влюблен в свою жену Джолин.
Джолин. Жена. У меня сжалось сердце за него. Слезы подступили к горлу, я готова была разрыдаться из-за женщины, которую даже не знала. Я тяжело сглотнула, пытаясь говорить.
— Она любила тебя?
— Да. — Он улыбнулся, но, хотя выражение его лица было мягким, намек на свирепость все еще сохранялся. — Мне десять лет, Эви. Я прожил уже половину своей жизни и последние три года искренне любил. Ты вдвое старше меня и уже испытала душевную боль и предательство. Мне грустно это осознавать.
— Я познала любовь.
— Любовь твоих товарищей по команде. И любовь человека, который перевернул небо и землю, чтобы вернуть тебя к жизни. Но любила ли ты когда-нибудь всем сердцем? Предложила любовь кому-то, не ожидая ничего взамен, потому что любила его так сильно, что не могла сделать ничего меньшего?
Я не могла видеть из-за слез, что застилали мне глаза. Ответ на вопрос Фина был таким простым, и я возненавидела его за этот вопрос. Я ненавидела себя не меньше за ответ.
— Нет. Нет, не любила.
Я хотела этого с Вайятом. Хотела, чтобы он был тем, кому отдам свое сердце, и знала, что он принял бы меня с состраданием, желанием и любовью. До того как Тэкери сломил меня. Прежде чем рассказала Вайату всю правду о том, как Феликсу удалось спастись в ночь, когда он заразился.
Но это больше не имело значения. Я прожила всю свою жизнь, глупо думая о сказке про настоящую любовь, и будь проклята, если стану оплакивать то, что мне не нужно.
— У таких как мы не бывает единственной настоящей любви, Фин, — сказала я, стараясь говорить уверенно. — У нас бывает несколько интрижек на пути к ранней могиле.
— Возможно. Но ты этого хочешь, Эви?
— А это имеет значение?
— Это важно для меня.
— Почему?
Фин быстро заморгал, как будто мой вопрос удивил его.
— Потому что я видел твое сердце. Ты проявляешь любовь каждый день, сражаясь, чтобы защитить тех, кто тебе дорог. Внутри тебя скрывается так много любви. Пожалуйста, не лишай себя шанса поделиться ею.
Эти проклятые слезы вернулись, я не могла дышать. Я боролась с ними, не желая плакать. Слишком много нужно сделать, и нет времени на эмоциональный срыв. Тем не менее я не могла отступить.
— А что будет, когда я умру снова и разобью сердце Вайята в третий раз?
— Никто не может предсказать будущее, Эви, даже мудрейший из магов. Влюбленные умирают, и сердца разбиваются. Я потерял жену и чувствовал такую агонию, какую не ощущал никогда в жизни. Но я бы с радостью испытал это снова, чтобы помнить о нашем коротком времени вместе. Потому что теперь мне остается только думать о ней и вспоминать радость от нашей совместной жизни.
Фин вытащил руки из карманов и прижал ладонь к моей щеке, смахнув слезу большим пальцем. Теплое прикосновение и нежный жест доконали меня. Я обняла его за плечи и прижалась к нему. Эмоции бурлили в моей груди, но я не могла выдавить тот первый всхлип. Плотину не прорвало.
Фин мягко прижал меня к себе. Его сердце билось почти в два раза быстрее моего. У него было так много причин ненавидеть меня. Более трехсот, если быть точной. И все же он не испытывал ко мне ненависти. Но мне было бы легче ненавидеть себя, если бы он не был таким снисходительным к моим худшим грехам.