Когда-то в Ассамблее заседали четырнадцать старейшин. Но теперь Стри вымерли, и осталось только четыре Кони. Благодаря утреннему инструктажу Кайла я знала названия оставшихся двенадцати кланов, представленных старейшинами, которые сидели на возвышении. Шестерых узнала в лицо, потому что рядом с ними члены стражи. Оставшиеся шесть оставались временной загадкой, и трудно представить, что один из них мог превратиться в дракона Комодо.
Единственным человеком, которого нет в группе старейшин, был Финеас. Он предпочел сесть среди других представителей Сторожевой Башни. Пришли все, кроме команды охраны. Нас была дюжина человек, включая Тибальта, Шарпа, Майло, Маркуса, Астрид, Лию и Джексона. Появилась даже Отэм, ее горло было обмотано белыми бинтами, но она держалась прямо, хотя и немного дезориентированная от обезболивающих.
Не успела спросить Фина, почему его нет на сцене с другими старейшинами, когда первый человек поднялся, чтобы заговорить, и я потеряла шанс. Кисмет и Бэйлор сидели справа от меня, Вайят — слева от меня. Я даже начала привыкать к его новым серебристым глазам.
Когда мы только прибыли, некоторые терианцы шептались, некоторые скалили зубы. Но никто не был настолько глуп, чтобы напрямую угрожать кому-либо из нас.
Поминальная служба получилась короткой, скорее стала воспоминанием о службе Дженнера кланам и Ассамблее, чем памятником его жизни. Учитывая относительно короткую продолжительность жизни терианцев, я предположила, что они редко устраивали пышные похороны. В отличие от человеческих ритуалов, призванных утешить тех, кто остался позади. Несколько лиц в огромной толпе выглядели умиротворенно. Хотя на большинстве застыли сердитые выражения.
После окончания службы я загнала Финеаса в угол, чтобы выяснить, что происходит. И он чертовски шокировал меня, сказав:
— Я подал в отставку с поста старейшины.
— Ты… Почему?
— Нас осталось слишком мало, Эви. Аву, Аврору и Джозефа забрали, потому что я был слишком далеко и не мог защитить их. Я не могу служить старейшиной, если не в состоянии защитить даже троих. Остались только мы.
— Так что ты собираешься делать? Охранять их двадцать четыре часа в сутки?
— Нет. Старейшина Дэйн любезно разрешил им временно пожить в его доме. Поскольку он делит довольно большой дом с альфой прайда Фелия, они будут там в полной безопасности.
— А ты чем будешь заниматься?
Выражение его лица смягчилось, став почти печальным.
— Я уезжаю на некоторое время.
— Что? Почему? — У меня заколотилось сердце.
— Чтобы удостовериться, что мы последние. Терианцы живут по всему миру, но многие выбрали жизнь животных. Мой народ, Кони и Стри, приняли нашу жизнь среди людей. Могут быть и другие, похожие на нас. Я должен знать. — Он тяжело сглотнул, его голубые глаза заблестели. — Я должен знать, умрет ли последний из моего народа вместе с Авой.
Я поняла его, и мое сердце заболело.
— Когда уезжаешь?
— Сегодня вечером.
Было так больно, словно меня ударили кулаком в глаз.
— Ты собирался попрощаться?
— Астрид знает о моих планах, но я не собирался прощаться. Было бы проще просто уйти.
— Ты вернешься. — Это был не вопрос.
— Конечно. — Он тепло улыбнулся. — Здесь моя семья и друзья. Просто постарайся не попадать в слишком большие неприятности, пока меня не будет рядом.
Я хихикнула.
— Неприятности следуют за мной, как тень.
— Вот именно.
Они с Вайятом уставились друг на друга в безмолвном общении и, казалось, остались довольны. Я потянулась к Вайяту, и он взял меня за руку, крепко пожав.
— Удачи, — сказал Вайят.
— И вам обоим, — ответил Фин.
— Постарайся сделать так, чтобы тебя не похитили и не убили, — попросила я.
— Я сделаю все, что в моих силах.
Кто-то позвал его по имени, и Финеас растворился в движущемся потоке людей и терианцев. Мы собрались вместе, чтобы почтить память павшего друга. Теперь мы должны объединиться против нескольких врагов. И с учетом того, что количество этих врагов быстро увеличивалось, важно держаться вместе как никогда ранее. Тем более, что вампиры изолированы в своем частном учреждении на окраине города. Они разорвали все связи. Я понятия не имела, живы ли Айлин, Элери и Куинс. Никто не знал этого.
Вайят обнял меня сзади, и я прислонилась спиной к его груди. От него исходил знакомый запах, легкий намек на мыло и корицу, но под ним скрывалось что-то новое. Мускулистее, свирепее. Еще одно доказательство того, как сильно он изменился за последние двадцать четыре часа и насколько остался прежним.