Сердце колотилось в груди так громко, и я опасалась, что любой в радиусе ста футов мог его услышать. Доски заскрипели у меня под ногами. Входная дверь была приоткрыта. Я шагнула ближе и шире открыла дверь носком.
Мимо меня пролетело коричневое пятно — Фин в форме скопы. Черт возьми.
Я ворвалась за ним следом, одной рукой сжимая камень и готовая ударить, а другой потянувшись к выключателю. В доме было почти тихо, если не считать хлопанья крыльев. Финеас обычно был воплощением осторожности. Тот факт, что он ворвался внутрь подобным образом, красноречиво говорил о его душевном состоянии.
Я наконец нащупала проклятый выключатель. Настольная лампа вспыхнула, заливая желтым светом уютную гостиную. Кресло-качалка опрокинуто набок, и несколько книг разбросаны по полу. Все остальное выглядело нетронутым.
На первом этаже гостиная, кухня и ванная, и я быстро их проверила. Затем взбежала по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, уверенная, что, если бы кто-то затаился наверху, чтобы напасть, Фин дал бы мне знать. На втором этаже короткий коридор с четырьмя открытыми дверями. Я зашла в первую комнату слева, которая принадлежала Аве, и замерла.
Там был беспорядок. Кроватка лежала на боку, повсюду разбросаны постельные принадлежности и мягкие игрушки. Фотография танцующей принцессы в рамке упала, и ее осколки рассыпались по бледно-желтому ковру. Занавеска сорвана с окна. Игрушки высыпались из перевернутой корзины. Аврора так гордилась этой комнатой.
— Фин? — позвала я.
— Я здесь.
Я пошла на его голос в комнату Джозефа. Фин превратился в человека и стоял совершенно голый посреди спальни, уставившись в пол. Повязка исчезла, и его порез, полученный в драке на вечеринке, почти зажил, он все еще был красным и опухшим, но больше не кровоточил. Я не могла сказать, было ли что-нибудь в комнате нарушено, потому что она выглядела как келья монаха: односпальная кровать, единственное картина в рамке, несколько книг на столике и больше ничего.
— Они пропали, — сказал Фин. От горя в его голосе у меня похолодело в груди. Он повернул голову и посмотрел на меня, опустошенные голубые глаза блестели в полумраке.
От слез ярости у меня защипали глаза. Когда я приблизилась, то унюхала то, на что он смотрел на полу. Я присела на корточки и дотронулась до красного пятна. Кровь была холодной, но еще не засохла.
— Мы не сильно разминулись с ними, — заметила я. — Кровь свежая. Это не кровь полукровок. — Я даже не понимала, что полукровки были моими главными подозреваемыми в этом, пока не произнесла вслух.
В этом крылся ужасающий смысл, и Феликс был идеальным отвлекающим маневром.
— Это кровь терианцев, — сказал Фин.
— Ты чувствуешь ее по запаху?
— Да. Наша кровь… более земная.
Я коснулась его плеча.
— Мы найдем их, Фин. Я клянусь тебе, мы найдем их. Живыми.
Он встретился со мной взглядом. Моргнул. Одинокая слеза скатилась по его щеке. Его крылья расправились — еще один признак его абсолютной ярости.
— Ава — будущее нашего клана. Я убью того, кто их забрал.
— И я помогу тебе.
Глава 4
12:55
Отряд Элери появился через десять минут. Еще до основания Стражи, Элери была одной из немногих вампиров, которым я доверяла прикрывать мне спину. Ее команда представляла собой интересную смесь бывшего куратора Конрада Моргана, бывших охотников Пола Райана, Каниа по кличке Кроу и Фелии по имени Санчес Дрейк. В команде был одаренный человек по имени Бретт Льюис. Бретт не считался охотником официально, но его часто привлекали для внештатной работы в Триадах, и он также принят на работу в Дозор в качестве фрилансера, а не приписан к какому-либо отдельному отряду.
Как мы с Вайятом, Бретт умел находить Разрыв, и его даром была разновидность телепатии, называемая постпознанием. Он мог ощущать недавние события в определенной области, обычно в виде серии образов и вспышек, особенно если задействованы сильные эмоции.
Я чертовски обрадовалась ему.
Фин давал краткие ответы на вопросы Элери, не сводя глаз с Бретта, который присел на корточки рядом с разбросанными книгами в гостиной. Бретт закрыл глаза. Я почувствовала щелчок, когда он подключился к магии Разрыва. В последнее время моя способность чувствовать, когда другие используют свои Дары, возросла. Другие одаренные не могли объяснить этого.
Просто еще одна особенность.
— Здесь спала женщина с вьющимися волосами, — произнес Бретт. — Ее напугал шум. Красное перо. Она упала, разбросав книги. — Он молчал несколько долгих секунд, затем встал. — Это все, что я здесь чувствую.