Я завела руку за спину и нащупала перевязанный квадратик марли.
— Маркус в порядке?
— Его зашили, и он сварливый, как всегда. Он спас тебе жизнь.
— Я обязательно поблагодарю его. Как дела?
Майло пожал плечом.
— Я был в приемной и не пострадал.
— Я не это имела в виду.
Выражение его лица дрогнуло, и на нем промелькнули скорбь и ужас. Затем он моргнул, и идеальная маска гнева вернулась на место.
— Полукровка взорвался на моих глазах. Я не скоро забуду эту сцену, но сейчас у нас проблемы гораздо хуже.
— Какие? Эй, подожди минутку… Как там Вайят?
Майло нахмурился.
— Я думаю, что он под действием успокоительного. Ты была без сознания всего около двадцати минут, так что сомневаюсь, что доктор Вансис знает, что-то новое о его состоянии.
— Что это значит?
Как обычно хмурый доктор Вансис вошел в кабинку.
— Это значит, что я все еще не понимаю причины довольно бурной реакции мистера Трумэна на кровь или слюну волка-оборотня, — сказал он. — Я направил в Ассамблею официальный запрос о предоставлении информации. Надеюсь, у них найдется для меня что-нибудь более полезное, чем домыслы и слухи.
— Значит, он все еще болен?
— В отличие от тебя, он очень болен. — Доктор достал из кармана лабораторного халата фонарик-ручку и посветил мне в глаза, пока говорил. — У него температура сто четыре градуса, его трясет, он жалуется на боль во всем теле, и в обоих ранах есть признаки серьезной инфекции. Я держу его на капельнице и антибиотике широкого спектра действия, но не уверен, что антибиотик помогает.
Я следила за его пальцами, чувствуя себя идиоткой, но понимая причину этих маленьких тестов. Я снова получила удар по голове, и, несмотря на мою способность к исцелению, он был прилежным врачом и хотел меня осмотреть.
— Все это от укусов оборотня, — сказала я, когда он закончил осмотр.
— Укусы или кровь, я пока не уверен, — ответил Вансис. — Все наши знания о вервольфах тщательно охраняются старейшинами. Надеюсь, я скоро получу от них весточку.
— А что насчет вампиров? Они старые. Айлин много веков. Может быть, они что-то знают… Что?
От того, как Майло и доктор Вансис переглянулись, у меня душа ушла в пятки.
— Все вампиры Сторожевой Башни помещены в карантин в своих помещениях, — сообщил доктор Вансис.
Я бы не так удивилась, если бы он сказал, что они устраивают музыкальную постановку в кафетерии.
— Почему?
— Потому что целью взрыва того полукровки, которого вы захватили, не было нанести внутренний структурный ущерб объектам или убийство того, кто стоял к нему ближе всего в тот момент.
— Так зачем это было сделано?
— Полукровка использовался как средство доставки какого-то патогенна, — сказал доктор Вансис. — Во время взрыва он распылился, и многие вампиры заразились.
— Сколько заразилось?
— Все.
О боже. Летом солнце встает примерно без пятнадцати шесть, и большинство наших вампиров патрулируют по ночам. Даже вампиры, которые пользовались модным солнцезащитным кремом, блокирующим ультрафиолет, предпочитали ночное время, поскольку это улучшало их зрение. Они всегда возвращались к пяти тридцати утра. Феликс знал это. Он точно знал, когда в Сторожевой Башне находится больше всего вампиров, потому что сам когда-то был частью нашей команды, а это означало, что Тэкери осведомлен об идеальном времени, чтобы взорвать свой маленький подарок.
Уолтер Тэкери и его ненависть ко всем вампирам снова наносит удар.
— Айлин?
— Она больна, как и Элери, и еще примерно двадцать вампиров. — По крайней мере, двадцать из сорока пяти или около того, кто работал здесь в любой конкретный день.
Нет, нет, нет, нет!
— Квинс?
— Пока с ней все в порядке, — заверил Майло. — Это влияет на них выборочно. Пока нет способа узнать, все ли они заболеют или у кого-то из них есть иммунитет.
— Я взял образцы крови у дюжины вампиров, как больных, так и здоровых, — сказал доктор Вансис, — но инфекционные заболевания — не моя область знаний. И поскольку с тобой все в порядке, мне нужно вернуться к работе.
Он ушел, не дав дополнительной информации. Я встала, и мои очень мокрые ботинки захлюпали по полу. Из них сочилась розовая вода.
— Кто-нибудь из людей или терианцев был поражен этим патогеном? — спросила я.
— Пока нет, — ответил Майло.
— Что происходит с вампирами?
— Повышенная чувствительность к свету и звуку, сильная боль в конечностях, и на них остаются синяки, если к ним прикасаться слишком грубо.
Звучало как вампирская версия мигрени, за исключением синяков.