— Черт возьми! — выругалась я.
Из дальнего конца коридора донесся металлический стук. Я не стала ждать и просто побежала. Мимо других дверей, которые вели к неиспользуемым двигателям и складским помещениям, мимо более новых на вид дверей, которые, вероятно, скрывали те ужасы, которые Тэкери творил здесь последние несколько месяцев. Или, может быть, годы. Ламп встречалось уже меньше, и воздух стал немного более влажным. Мы покидали используемую часть палубы, направляясь к носу парома, что означало…
— У него есть выход, — сказал Фин, не отставая от меня.
Я хотела съязвить, но слова умерли, не успев слететь с моих губ. Я не злилась на Фина. Я зла, что мы еще нашли Аврору и Аву и что у Тэкери преимущество перед нами. Если он вообще был на борту.
Коридор заканчивался Т-образным перекрестком. Справа люк с надписью «Резервуар для воды», а слева еще одна тяжелая дверь. Вероятно, лестница. У меня было лишь смутное представление о том, что резервуар с водой не станет хорошим путем отхода, но лестница должна вывести нас обратно на солнечную палубу и к навигатору. Если Тэкери и смоется с лодки, то выход находился сверху.
В кромешной темноте мы с грохотом взбежали по лестнице. Двумя палубами выше на короткое время пробился свет, и верхняя дверь с грохотом захлопнулась. Узкая, извилистая лестница не позволяла Фину взлететь прямо наверх, и не зная, чего ожидать на солнечной террасе, я не могла телепортироваться еще раз.
Я выскочила на яркий солнечный свет, не обращая внимания на то, насколько глупым был этот шаг. Мы смотрели на запад, через реку, почти на нос парома. Позади нас слегка приподнятая платформа и рулевое отделение. Палуба покосилась от времени и была покрыта кучками засохшего птичьего помета.
Мое внимание привлекло движение на севере.
Уолтер Тэкери стоял на солнечной палубе следующего парома, подтягивая к себе последний угол деревянной доски. Высокий, худощавый и привлекательный, как кинозвезда, он немного походил на шпиона-подражателя, готовящегося к поспешному бегству. Жаль, что он не был героем в этом маленьком приключении. Добрых десять футов воды и обрыв высотой в три этажа отделяли его от меня. Но не от Фина.
Фин зарычал. Тэкери поднял правую руку. Мы оба пригнулись к грязной палубе, когда раздался выстрел. Пуля отскочила от металлической двери. Я упала на колени и открыла ответный огонь. Тэкери пригнулся и выстрелил в ответ. Боль пронзила мое плечо. Я не остановилась и продолжила стрелять.
Воспользовавшись тем, что я отвлекала врага, Фин бросил свой клинок и штаны, превратился в мишень поменьше и перелетел на следующую лодку. Когда закончились патроны, я прекратила стрелять. Фин изменился в воздухе и с яростным боевым кличем рухнул прямо на Тэкери.
— Стоун!
Я не остановилась, чтобы опознать человека, назвавшего мое имя. Четвертая телепортация должна была причинить адскую боль, но я схватила клинок и все равно сделала это. Моя связь с Разрывом была натянутой, острой и мучительной. Мое раненое плечо ныло в агонии, когда я появилась на палубе другого парома. Перед глазами все накренилось и завертелось, и я рухнула на колени.
Звуки драки удержали меня от обморока. Я сделала несколько глубоких вдохов и тяжело выдохнула через рот. Иногда физическая цена магии отстойна.
— Где они? — зарычал Фин.
Я моргнула, пытаясь сфокусироваться. Тэкери лежал на животе, обе руки заломлены за спину и подняты так высоко, что я почти ожидала, что одна из них выскочит из сустава. Фин оседлал Тэкери и крепко зажал его запястья между лопатками, собственным весом удерживая мужчину лицом вниз на горячем полу, покрытым птичьим пометом. Его крылья с черными прожилками высоко подняты, изогнуты дугой, и выглядел он разъяренным.
— Стоун! — позвал Тибальт.
Они с Полом стояли на другом пароме, наблюдая за нами с оружием наготове и с пятнами крови на одежде.
— Пленники на нижнем уровне, рядом с двигателями, — крикнула я.
Пол кивнул, затем повернулся и убежал.
— Где они? — снова спросил Фин, сильнее сжимая запястья Тэкери.
Тэкери хмыкнул.
Кожу на затылке у меня покалывало. В последний раз, когда я была так близко к Тэкери, меня привязали к столу и отрубили мизинец левой руки во имя науки. Я протянула руку, зрелище одновременно знакомое и непривычное — четыре пальца вместо пяти, зажившая шишка вместо сустава. Ублюдок сотворил это со мной.
Я придвинулась ближе и поднесла лезвие Кони к лицу Тэкери. Его глаза остановились на двух лезвиях и проследили за ними, когда я прижала один острый кончик к его скуле.
— Ты должен мне палец, — сказала я.