В голове у меня слишком легко, и я ухватилась за его предплечья, чтобы твердо стоять прямо. Он крепко сжал мои локти.
— О чем ты говоришь, Вайят?
— Неважно, насколько я изменился, одна вещь осталась прежней, и это то, что я все еще люблю тебя.
Думала, что, услышав эти слова, у меня закружится голова от радости. Что скажу их в ответ, заверю Вайята, что я все еще люблю его. И я любила его. Но чувствовала лишь грусть. Грусть за него. Грусть за Майло. Грусть за два огромных секрета, которые все еще скрывала от Вайята и не могла заставить себя рассказать их. Я хранила не только секрет прошлого Руфуса, но и секрет о том, что происходило со мной у Тэкери. О том, о чем я его попросила.
О том, что я сдалась.
— Я тоже все еще люблю тебя, Вайят. Но это никогда не было проблемой, — сказала я. — Все дело в остальном.
Он не стал уточнять. Просто задумчиво кивнул.
— Знаю, шансы на то, что мы когда-нибудь будем счастливы, невелики. Так это значит, что мы даже не пытаемся?
— Отношения сложны и требуют доверия, верно? Оба человека должны доверять друг другу.
— Ты мне не доверяешь. — Это не вопрос, и я захотела встряхнуть его.
— Нет. Это ты не можешь мне доверять.
Он нахмурился, отпустил мои руки и отступил на несколько шагов назад. Но это было словно миля между нами.
— Что ты имеешь в виду?
У меня было такое чувство, будто я стояла на утесе, а камни под моими ногами осыпались в пропасть.
— Что все еще есть некоторые вещи, о которых я не могу тебе рассказать, и это не мелочи. Знаю, что, скрывая их от тебя, поступаю нечестно. И ты заслуживаешь лучшего, Вайят.
— Мне насрать, чего я заслуживаю, Эви. Я хочу тебя.
— Ты уверен?
Он уставился на меня, всем своим видом спрашивая: «Что, черт возьми, ты имеешь в виду? Конечно, я уверен».
— Ты меня не знаешь, я изменилась за эти последние два месяца. Девушка, в которую ты влюбился, умерла. Гоблины позаботились о том, чтобы она умерла наихудшим из возможных способов. Я не она. Я уже давно не была ею.
— Я знаю, кто ты, — твердо произнес он.
— Я даже сама не знаю, кто я. Как ты можешь это знать?
— Потому что то, что имеет значение, все еще внутри тебя, Эви. Твоя преданность, твоя гордость, твой напор и готовность бороться за то, что ты считаешь правильным. Твоя способность превзойти любого, кого я знаю.
— Я отпустила его, — призналась я.
Вайят нахмурился.
— Кого?
Черт возьми. Я не хотела этого говорить, когда открывала рот, но что случилось, то случилось.
— Я отпустила Феликса.
— Когда?
Когда? Серьезно?
— Сегодня, Вайят. Я отпустила его сегодня в гребаном автобусе.
Вайят застыл, как статуя. Затем покачал головой.
— О чем ты говоришь?
— Я видела его глаза. Я видела, как изменился цвет. Знала, что он заражен, и знала, что мне нужно делать. — Мой желудок скрутило в узел из-за того, что сделала прежде, чем обдумала ситуацию. — Маркус уже был снаружи. Были только я, Майло и тот мудак, из-за которого Майло подстрелили. Я нихрена не сделала.
Почему это так сложно? Я признавалась Вайяту в своих ошибках раньше. Почему сейчас так сложно? Потому что не думаю об этом как об ошибке?
— Что он сделал, Эви? — спросил Вайят.
— Он сбил меня с ног, и у него было преимущество. Я была в таком шоке, что не могла отреагировать. Словно я снова видела Джесси.
Несколько месяцев назад я наблюдала, как моего бывшего напарника укусили, и он на моих глазах превратился в полукровку. Наблюдала, как он убил Эш, затем смотрел на нее с болезненным восхищением, порожденным страстью и замешательством. Отвращением и жаждой крови. А потом я выстрелила ему в сердце.
А потом Феликс улыбнулся, — продолжила я. — Улыбнулся так, словно только что открыл главный секрет радости и хотел поделиться. Он посмотрел на меня, и, хотя я могла видеть безумие, на одно короткое мгновение он обрел совершенную ясность. Это был Феликс. И знаешь, что он мне сказал?
Вайят покачал головой, его глаза подозрительно блестели.
— Он сказал: «Мне больше не больно, Эви». — Мой голос сорвался, и мое сердце словно снова разбилось, как и ранее в автобусе. — Он держал меня не крепко. Я могла бы освободить руки, дотянуться и свернуть ему шею. Спасти его от существования в аду полукровок, но я этого не сделала.
— Ты отпустила его, — тихо сказал он, и это прозвучало не спокойным или интимным шепотом. Нет, это была ярость.
— Да. — Еще больше слез побежали по моим щекам.
— Ты отпустила полукровку.
— Да. Я сделала это. Я отпустила Феликса.
— Нет, Эви. — Его щеки покраснели от гнева, плечи слегка дрожали. — Феликс умер. Ты знаешь, что это был уже не он. Ты отпустила полукровку на свободу, и не просто какого-нибудь проклятого полукровку, а того, кто обучен охотником и обладает знаниями о нас. Того, кто знает, где находится Сторожевая Башня, и может использовать все свои знания против нас.