Глава III
Единственная надежда
Фон Хорст снова попытался подняться, и снова бессильно опустился на пол. По всему его телу выступил холодный пот. Он хотел закричать и выругаться, но не смог. Дангар тоже молчал. Он не кричал, как другие, перед смертью. Рептилия подбиралась к нему все ближе и ближе. Фон Хорст приподнялся на левом локте, но тут же упал, падая, попытался дотянуться до пистолета на левом бедре, который он безуспешно пытался достать и до этого. На этот раз у него получилось. Он вытащил пистолет из кобуры и снова приподнялся на локте.
Тродон уже почти добрался до Дангара, когда фон Хорст выстрелил. Издав пронзительный крик и взмахнув крыльями, рептилия замертво рухнула на дно ямы.
Дангар посмотрел на фон Хорста с восхищением и благодарностью.
— Ты сделал это, — сказал он, — и я благодарен тебе, но какой в этом прок? Как сможем мы сбежать из этой камеры? Даже если бы и был способ, я не смог бы им воспользоваться — я даже пальцем не могу пошевелить.
— Посмотрим, — ответил фон Хорст. — Когда ты избавишься от паралича, мы найдем выход. Еще мгновение назад верил ли ты в спасение? Конечно нет; однако же, ты жив, а тродон мертв. Кто сказал, что нельзя совершить невозможное?
— Ты прав, — ответил Дангар. — Больше я никогда не буду сомневаться в тебе.
— Теперь надо выиграть время, — воскликнул фон Хорст. Он поднял Дангара, перенес его через разрыв и, положив рядом с последней жертвой, которую принес взрослый тродон, заметил: — Следующий новорожденный не сможет съесть нас, ведь он пойдет к другой стороне разрыва.
— А что же взрослый, неужели он не заметит, что мы лежим на другом месте, когда принесет новую жертву? — спросил Дангар. — К тому же он увидит тело убитого детеныша; и тогда что он будет делать?
— Я думаю, тродон вообще не заметит нас, — ответил фон Хорст, — но если и заметит, я буду наготове.
У меня есть пистолет и достаточно патронов; а что до мертвого детеныша, я немедленно избавлюсь от него.
Я думаю, мы можем использовать его.
Он встал и оттащил труп на край ямы, спрятав за несколькими яйцами. После этого он внимательно осмотрел его, ощупав шкуру. Удовлетворенный, он вытащил свой охотничий нож и снял шкуру с маленького тродона.
Он работал быстро, но осторожно, все свое внимание направив на то, что делал, поэтому тень, скользнувшая в потоке солнечного света, падавшего в яму, заставила его вздрогнуть от неожиданности.
Взглянув вверх, он увидел тродона, возвращавшегося с новой жертвой; он тут же прижался к стене за несколькими яйцами, которые заранее установил для этой цели, и стал вытаскивать пистолет.
Над яйцами торчали лишь его макушка и глаза, а также холодная, черная мушка его пистолета, направленного на рептилию, которая укладывала свою жертву рядом с Дангаром. Как он и предполагал, существо не обратило на пеллюсидарца никакого внимания; мгновение спустя оно исчезло в отверстии, отправившись на поиски очередной жертвы.
Фон Хорст закончил свежевать детеныша рептилии; после этого он оттащил тродона на то место, где раньше находился Дангар.
Сарианин рассмеялся.
— Хороший способ избавиться от тела, — сказал он, — если только это получится.
— Я думаю, получится, — ответил фон Хорст. — Этими маленькими безмозглыми дьяволами руководит инстинкт. Свою первую еду они всегда ищут на одном и том же месте, и я готов поспорить, что им все равно, что они найдут там.
— Но что ты будешь делать со шкурой?
— Подожди и увидишь. Это самая важная часть моего плана побега, довольно сложного плана, но он — единственное, что я смог придумать, и у нас будут шансы на успех. Теперь мне надо вернуться и снова заняться делом.
Фон Хорст приступил к работе: он так резал шкуру, чтобы получилась одна длинная лента. У него ушло на это много времени. Пока фон Хорст считал примитивным способом сколько в ней футов (прикладывая куски ленты к кончику носа и вытягивая ее до кончиков пальцев), вылупился еще один тродон.
— Шестьдесят шесть, шестьдесят семь, шестьдесят восемь, — считал фон Хорст, глядя на пожиравшую свою скорлупу рептилию. — Около двухсот футов.
Больше, чем достаточно.
Пока шли замеры, тродон приблизился к телу своего брата. И Дангар, и фон Хорст с интересом наблюдали за тем, как безо всяких колебаний рептилия сожрала другую рептилию.
После того как она улетела, фон Хорст пересек круг и лег рядом с Дангаром.
— Ты был прав, — признал последний, — тродон так и не заметил разницы.
— Я думаю, они настолько неразумны, что руководствуются только инстинктом, даже взрослые. Поэтому взрослый и не заметил, что меня нет, а ты находишься и другом месте. Если я прав, у нас неплохие шансы на успех. Ты ничего не чувствуешь, Дангар? Ты не чувствуешь, как жизнь возвращается к тебе?
Сарианин покачал головой.
— Нет, — ответил он удрученно. — боюсь, этого никогда не произойдет, и я не понимаю, как поправился ты. Ты можешь объяснить это?
— Не знаю. У меня есть теория. Видишь ли, жертвы тродона — как правило, толстокожие животные.
Его язык может прокалывать очень толстую кожу, но проникает он на небольшую глубину, впрыскивая яд.
Пока я обдирал детеныша, я снял свою кожаную куртку и обнаружил, что язык тродона прошел через два слоя кожи и через подкладку на воротнике, перед тем как пронзить меня. Смотри: видишь след вокруг отверстия? Значит, или часть яда осталась на куртке, или жало вошло в меня недостаточно глубоко.
Как бы то ни было, я уверен, что сколько бы яда ни получила жертва, если это не смертельная доза, рано или поздно она поправится. Ты, несомненно, получил больше яда, чем я; поэтому выздоровление у тебя займет больше времени.
— Я начинаю надеяться, — ответил Дангар.
— Однако вскоре придется сделать кое-что еще, — сказал фон Хорст. — Теперь, когда паралич прошел, и мой организм работает нормально, я начинаю чувствовать и голод, и жажду. Мой план следует применить при первой же возможности, пока я не слишком ослабел, чтобы выполнить его.
— Да, — сказал Дангар. — Выбирайся, если можешь. Не думай обо мне.
— Я заберу тебя с собой.
— Но это невозможно, даже если ты сможешь выбраться из этой дыры сам, в чем я сомневаюсь.
— Тем не менее, я заберу тебя или останусь здесь.
— Нет, — настаивал Дангар. — Это было бы глупо.
Я не позволю тебе.
— Как ты собираешься предотвратить это? — рассмеялся фон Хорст. — Оставь это мне. В любом случае план может провалиться. Но я хочу начать его выполнение немедленно.
Он пересек яму и взял длинную полосу кожи рептилии, спрятанную за яйцами. После этого на одном ее конце он сделал скользящую петлю и разложил ее на полу вокруг того места, рядом с которым взрослый тродон должен был положить свою следующую жертву.
Осторожно он протянул свободный конец ремня до своего убежища за яйцами. Лишний кусок ленты аккуратно смотал и уложил так, чтобы она могла свободно разматываться. После этого он поудобнее устроился в своем укрытии и принялся ждать.
Конечно, он не знал, сколько времени ждал; но прошла, казалось, вечность. Голод и жажда одолевали его, как и сомнения и страхи в эффективности его плана.
Он старался не заснуть, но все-таки, должно быть, задремал.
Он проснулся как раз в тот момент, когда огромный тродон впрыскивал яд в шею очередной жертве. Внезапно фон Хорст почувствовал сильную слабость. Надо было торопиться. Он сомневался, что продержится до следующего возвращения рептилии. Таким образом, все — и его жизнь, и жизнь Дангара — зависело от исполнения задуманного. Он расстегнул кобуру и взялся за ремень.
Тродон пересек яму, неся парализованную жертву на место в смертельном круге. Одна из его огромных лап попала в петлю. Фон Хорст стал дергать ремень и поднимать петлю на лапе; добившись этого, он быстро затянул петлю. Как он и ожидал, рептилия не обратила на ремень никакого внимания. Она не чувствовала его.