— И в чем загвоздка?
— Внутренний конфликт. Ограниченный контингент. Тебе это выражение знакомо. Разоружение бандформирований не требует глобальной мобилизации.
— Список твой — полная туфта. При таких условиях нужен костяк профессионалов, а не лопухов.
— Где их взять? Одни профессионалы уже проиграли афганскую кампанию. Нынешний состав сформирован из салаг. Все, чему их учили, так это дачи строить генералам. Кирпичи таскать они умеют.
Некрасов ничего не ответил. Он отправлял своих людей на верную смерть и отлично понимал это. Мог спасти жизнь десятку из них, но взамен погубить других. Численность состава оставалась неизменной. И его предупредили об этом.
Жаль Капитанскую дочку. Но о ней он сам позаботится. Завидовал Некрасов полковнику Миронову. Редкое для него чувство, обычно все завидовали ему.
Настроение было испорчено. К вечеру он окончательно сник. Воспользовавшись выданными ему ключами, он без предупреждения приехал к Василисе с букетом полевых цветов и бутылкой коньяка. Хотел сделать сюрприз, но сюрприз поджидал его.
Дверь спальни была приоткрытой. Василиса лежала в ней не одна. В такое трудно поверить. Женщины никогда не изменяли ему. Или он чего-то не понимал. Излишняя самоуверенность ни к чему хорошему не приводит.
Его невеста занималась любовью с женщиной. Генерал потерял дар речи. Нет, скандала он не устроил. Просто тихо ушел и остался незамеченным. Цветы выбросил в урну, а коньяк выпил один у себя дома, тупо глядя в окно. Полнолуние — плохое время.
Похоронки приходили одна за другой. Следом шел груз «200», пышные похороны, троекратные залпы и слезы вдов и детей. На многие ритуалы генералу Некрасову приходилось ездить как представителю командования, читать прощальные слова без бумажки. Стандартный текст он знал уже наизусть. Сколько можно повторяться.
Хоронили одного из злосчастного списка, подписанного им месяц назад. Полковнику Райкову не исполнилось и тридцати пяти. Перспективный был парень, головастый, а главное, образованный. Он входил в ту самую пятерку неблагонадежных, переданных академику как представляющих определенную опасность в случае расследования пропажи единиц вооружения с индексом 1734 А.
Из пятерых погибли уже трое. Гришу Миронова Бог пока миловал. Сказывался афганский опыт. Авось пронесет, во что трудно поверить. Похоже, в Чечне ребята завязли надолго. На мировую амбициозные политиканы не пойдут, полумеры ни к чему не приводят. Идет истребление нации, гибнут желторотые птенцы, а с ними достойные офицеры, неспособные в одиночку сопротивляться напористому, хитрому врагу, ведущему диверсионную войну.
— Вы пойдете на поминки, генерал?
Некрасов обернулся. Перед ним стоял солидный мужчина лет пятидесяти пяти. Судя по выправке, бывший военный.
Некрасов не ходил на поминки. Он приезжал только на кладбище и после стандартных соболезнований сразу уезжал. При его занятости на мелочи не хватало времени.
— Вдова вас об этом просит.
Генерал глянул в толпу. Женщина в черном поразила его своей красотой. Не женщина — девушка. Ей не более двадцати шести лет. Удивительные черты лица, потрясающая фигура, рост, глаза. Горе ее не испортило, а черный цвет был к лицу. Для такой можно сделать исключение.
— Да, конечно. Я не могу отказывать родственникам в такие минуты. А вы, позвольте спросить, кем доводитесь покойному?
— Отец. Генерал-полковник в отставке Райков.
— Извините, сразу не сообразил. Вы ведь работали с маршалом Вахрамеевым?
— Все, с кем я работал, давно умерли. По разным причинам. Кто-то своей смертью, кто-то при невыясненных обстоятельствах. Не мне вам рассказывать.
— Да, я все помню.
— Идемте, я познакомлю вас с невесткой.
Они подошли к вдове. Следов слез в ее глазах не было, девушка держалась мужественно.
— Раиса Райская, — представилась девушка.
— Разве не Райкова?
— Райская лучше звучит. Псевдоним. Я актриса.
— Понимаю. Смотрю, лицо знакомое.
— Нет. В кино я не снимаюсь. Театральная актриса. Мы виделись с вами на приеме, устроенном в старой усадьбе. Возможно, вы мельком меня заметили, но там была дама, затмившая меня. И вы не отводили от нее глаз.
Некрасов знал, о каком приеме шла речь. Туда допускались только избранные, и жена командира военной части не могла попасть на столь высокую ступень иерархической лестницы без особых полномочий. Что-то здесь не так.
Он глянул на отставного генерала другим взглядом и нашел то, что искал. Золотой зажим на галстуке, инкрустированный россыпью алмазов и небольшой пуговкой, в которой красовался масонский знак: циркуль, перевернутый треугольник и буква «G».
— Почему же, я вас вспомнил. Но на вечере вы были не с мужем, а с вашим тестем.
— Вы правы, генерал, — согласился строгий отставник.
— Пора направляться к выходу. Нас ждет машина. Остальные поедут на автобусе.
Они приехали на дачу. Или их машина оторвалась от похоронной процессии, или поминки проходили в другом месте. Во всяком случае, накрытых столов Некрасов здесь не увидел и их никто не встречал. Его служебный автомобиль шел следом, но в какой-то момент отстал и заблудился. Некрасов ничего не боялся, его мучило любопытство и не терпелось понять, чего от него хотят. В любом случае он должен знать всех своих союзников и противников.
В просторном кабинете с антикварной мебелью и опущенными шторами было уютно. Горел камин. Значит, в доме кто-то есть.
Райков-старший предложил тост в память погибшего. Выпили, не чокаясь, стоя, потом устроились в креслах вокруг низкого круглого стола из карельской березы.
— Вы пришли на место убитого генерала Забелина, так?
— Я ничего не знаю о его убийстве. У меня другая информация.
— Это не столь важно. Забелина пытались завербовать. Существует очень мощный клан, в состав которого входят высокопоставленные чиновники как в российских кругах, так и за рубежом. Забелин отказался от сотрудничества с ними, и его убрали. До Забелина из жизни ушли еще несколько человек. Но он знал о готовящемся на него покушении и оставил подробные записи переговоров. Они находятся в надежных местах. Серьезный разоблачительный материал, подкрепленный доказательной базой. С вами им удалось договориться. По этой причине вы заняли место несговорчивого Забелина. Поздравляю. Вы очень оперативно сработали. Все единицы вооружения с индексом 1734 А вывезены из точек дислокации. Напрямую вас обвинить не в чем. Приказ подписан заместителем министра обороны по вооружению. Сейчас он в отставке. Неосмотрительно. Человек вышел из-под контроля. Пенсионер. Он переправлен в надежное укрытие. В ближайшее время ему ничего не грозит. К нему не придет медсестра и не сделает роковой укол, после которого он умрет от сердечной недостаточности. Важного свидетеля вы упустили. Что касается полковника Райкова, то он и его коллеги написали докладные записки перед отправкой в Чечню, где подробно описали ваш визит в их части и оставленные вами инструкции по транспортировке груза из подведомственных вам частей в неизвестном направлении без должной маркировки и сопровождения, положенного в таких случаях. Количество вывезенных вами единиц указано в ордерах. Остается узнать, соответствует ли это количеству, прибывшему на центральную базу. Если нет, то вам грозит расстрел. В лучшем случае вас направят на передовую командовать ротой штрафников.
— Кого вы представляете, господин бывший генерал-полковник? Пенсионный фонд несуществующей армии? Ведь я вас не боюсь. Никого из бывших я не боюсь. Я соблюдаю устав и выполняю приказы. Контролировать мои действия может только министр обороны и верховный главнокомандующий, наш президент, других авторитетов для меня нет. Чего вы хотите? Отомстить мне за сына? Я его в Чечню не направлял. Списки составляло управление по кадрам. Вероятнее всего, методом тыка, если судить по цинковым гробам, доставляющимся на родину ежедневно.