Гедимин пожал плечами и протянул руку к его смарту.
— Если тебе так станет легче — мне не трудно.
Сарматы снова переглянулись.
— Атомщик! — Линкен, незаметно присоединившийся к группе, взял Гедимина за плечо и потянул к двери. — Вот Маккензи бы лишний раз рта не раскрывать. Нас всех могут перестрелять прямо перед ним, он с места не двинется.
— Вот это верно, — заметил один из сарматов, подошедших вместе с ним. Кенен посмотрел на них и переменился в лице. Медленно опустив смарт в карман, он начал осторожно, шаг за шагом, отползать по стене к выходу, но было уже поздно — Линкен подал знак, и пятеро сарматов, незнакомых Гедимину, взяли учётчика в кольцо.
— Эй-эй, тише! — Кенен встревоженно огляделся, но никто не спешил его вытаскивать.
— Не лезь к атомщику, — сказал Линкен, подойдя к нему. — Ещё раз увижу, что ты суёшь ему свои петиции — ты свой смарт сожрёшь. И лучше тебе сесть без скафандра на Меркурий, чем ещё раз назвать его неполным именем. Понятно?
— Понятно! — Кенен поднял пустые ладони и заискивающе улыбнулся. — Это всё? Не знаю, зачем надо было собирать столько народу…
— А у них свои вопросы, — ухмыльнулся Линкен, отворачиваясь от учётчика. Тот дёрнулся, но поздно — его уже тащили к выходу, подгоняя лёгкими пинками. Гедимин двинулся было следом, но Линкен крепко взял его за плечи.
— Не бойся, уйдёт живым.
— На что ты разозлился? — спросил Гедимин, убедившись, что догнать Кенена уже не успеет. — Он не сказал ничего обидного.
— Он лезет в то, что его не касается, — отозвался Линкен. — Однажды мы безо всяких петиций уничтожим по миллиону макак за каждого убитого сармата. Это будет правильный траур. А пока — чем меньше шума, тем лучше.
12 августа 41 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
«Надо снять показания,» — в третий раз за утро подумал Гедимин. Шёл первый час работы, на верстаке лежали чертежи и снимки новой партии оборудования, завезённого на один из заводов Нитчекуона, и сармат угрюмо думал, не придётся ли ему в конце концов лететь в Нитчекуон и заниматься отладкой на месте.
«Снять показания. Это ненадолго,» — подумал он, вынимая из ящика сигма-сканер. Сармат старался двигаться тихо — предполагалось, что он занимается заданием Нитчекуона, а не сидит в «красном отсеке», но его непреодолимо тянуло туда. Уже у двери, проходя под дозиметрической рамкой, он почувствовал на себе чей-то взгляд и обернулся. Хольгер стоял у его верстака и смотрел на сармата с сочувствием. «Помочь?» — жестом спросил он. Гедимин качнул головой и вышел.
Дверные створки всё-таки загудели, смыкаясь, и Гедимин прибавил шагу, — объясняться с Константином, отвлечённым от работы и высунувшимся в коридор, ему не хотелось. Двери «грязной» лаборатории открылись и закрылись за ним, и он загерметизировал их изнутри. «Техника безопасности,» — невесело усмехнулся он, устанавливая дополнительный защитный экран между собой и дверью. «Будто эта плёнка спасёт от взрыва…»
Сегодня никаких взрывов не предполагалось. Гедимин привычным взглядом скользнул по монитору (интенсивность сигма- и омикрон-излучения слегка увеличилась, газ откачивался успешно, температура оставалась в безопасных пределах), обернул себя защитным полем и осторожно просунул чувствительные щупы сигма-сканера под многослойный купол, закрывающий корпус реактора. Сканер пискнул, выбрасывая на экран множество строк, — излучение наткнулось на защитный кожух, прошло сквозь него и дотянулось до внутреннего стержня со всеми его слоями.
Сердце Гедимина сделало на один удар больше, когда он увидел обозначение ирренция — но через несколько секунд он разочарованно хмыкнул: количество вещества почти не изменилось с момента последнего замера. Быстрый расчёт показал, что выработка выросла — но всего лишь на доли процента, и Гедимин снова хмыкнул и убрал сканер из-под защитного поля.
«Ничего нового,» — думал он, изучая показатели. «Всё так же, как было в прошлый раз. Выработка медленно растёт. В конце месяца я насчитаю двести тридцать семь тысячных. Или на одну тысячную больше. Пустая трата времени, Гедимин. Лучше бы ты ремонтировал станки в Нитчекуоне.»
Он с досадой махнул рукой и вздрогнул, когда его ладонь ударилась обо что-то твёрдое. В течение секунды сармат задумчиво ощупывал предмет — и только тогда, опомнившись, перестал рассматривать сканер и поднял взгляд на вещь под его рукой.