А вот теперь улыбнулся я
— Дурак ты. Все те, с кем ты обтяпывал делишки — все подохли. Нет больше войны. И мира тоже нет. А есть только ты со своим дерьмом и людьми, которых ты подставил. И напоминаешь ты мне — педика у туалета на Центральном вокзале в ожидании клиента…
Я поднялся с колен, кивнул дяде Дейву. Отошли.
— Как он?
— Пару дней еще протянет. Может быть. Что собираешься делать?
Не отвечая я подошел к стоящим на коленях бойцам из отряда Фокса
— Все слышали?
Боевики молчали, потом один ответил хрипло
— Да, сэр…
— Сейчас вам завяжут глаза. Потом выведут на поверхность и бросят рядом с туристической тропой. Пойдете строго на юг, дойдете до города. Про то что здесь видели — хотите, рассказывайте, хотите нет, все равно вам никто не поверит. А этого… — я показал рукой на кровать, где бредил Фокс — того, кто вас подставил, хотите, тащите, хотите, бросьте в лесу. Звери приберут. В общем — дело ваше…
На поверхность я вышел, когда уже вечерело. Вместе дошли до дома дяди Клиффорда, теперь осиротевшего. Мария ждала нас на пороге, одетая и раздобывшая где-то автоматический карабин. С ним она выглядела, подобно Артемиде. Артемиде двадцать первого века.
Ни говоря ни слова, я присел на ступеньки, обхватив голову руками, старики ушли в дом. Помедлив немного, Мария присоединилась ко мне…
— Как ты?
— На мятую долларовую бумажку — невесело усмехнулся я
— Что собираешься делать?
— Пока — бросить что-нибудь на зуб. Потом лечь спать. Потом встретить новый день.
— А потом?
— А потом будет потом…