Мятеж в северных штатах Мексики возглавил некий полковник Абимаэль Ларедо, до своего назначения он командовал специальным подразделением по борьбе с наркомафией, организованном по типу «эскадрона смерти».
…
Последнее выбивалось уже за грани разумного
…
Глава госсовета республики Куба Рауль Кастро Рус заявил о наличии у Кубы тридцати боевых ядерных зарядов. По его словам испытания ядерного оружия, призванные доказать это, будут проведены в самое ближайшее время в присутствии журналистов и международных наблюдателей.
По словам Рауля Кастро тот, кто посмеет посягнуть на завоеванную кубинским народом свободу — жестоко поплатится, кем бы он ни был.
…
Вот так вот…
Машину я бросил в лесу, за десять с лишним миль от города. Примерно прикинул, где могут стоять посты наблюдения и бросил так, чтобы не попасть им на глаза. После всего произошедшего, страна, в которой я родился и вырос, и за которую много лет воевал, стала для меня в чем-то опаснее Афганистана. Но это был не Афганистан, если меня ищут — то наблюдательные посты разместятся на дорогах и в зданиях, пара машин по городу плюс сообщили шерифу. Не знаю, что там ему могут наплести — может, скажут что я маньяк и у меня крыша съехала на почве афганского синдрома. Не знаю — но держаться от любых властей сейчас мне лучше подальше.
К городу я подошел под утро, когда немного рассвело, со стороны гор. Больше часа пролежал на земле, рассматривая магазин дядюшки Дейва. В здании явно никого не было, сам же магазин был закрыт на замок и самое главное — задернуты шторы. Уходя, дядя Дейв оставил примету — ту самую, которую знали все «лесные жители», жители лесов у Уайтфиш.
Это был знак опасности.
В лесу было опасно, в лесу были чужие.
Но что делать в таком случае — я знал.
Примерно через два часа я вышел на место, то самое, на котором было закопано снаряжение моего деда, Роберта Дж. Ройсона, Боба Ройсона. Последний раз я проверял то место одиннадцать лет назад, но я знал, что все, что там есть — все в целости, сохранности и исправности. Сам закапывал, тогда еще с дедом, тогда он еще был жив…
На место я вышел сразу, оно почти не изменилось за прошедшее десятилетие, в лесу вообще мало что меняется. То самое вывороченное с корнем дерево, тот самый словно раздвоенный куст. Отмерив шагами расстояние, я достал нож и начал вгрызаться в землю….
Примерно через полчаса напряженной работы, затупив нож и в кровь сбив ногти, я докопался до истины — до большой пластиковой трубы, запаянной в полиэтиленовый мешок. Поднатужившись достал тяжеленную трубу, ножом разрезал мешок, начал доставить оттуда запасы, морщась от запаха противогрибкового средства, которого я туда положил в избытке.
Все — как новенькое, хотя лет этому вооружению больше чем мне. Оружие деда, то самое с которым он ходил на Вьетнамскую войну, то самое с которым он пробирался смертельно опасными тропами в Лаосе, с которым он дрался в окружении на заброшенных в джунглях передовых базах. Оружие, которое не раз спасало ему жизнь — а теперь должно было послужить мне.
Винтовка М16А1, старой модели, с подствольником М203. Два пистолета — Кольт-1911 и Смит-Вессон М39 с глушителем, так называемый «Хаш Паппи». Несколько гранат, две дымовые шашки. Нож выживания типа «Рэндалл Сервайвер». Старый, сшитый по вьетконговскому образцу лично дедом разгрузочный жилет. Дробовое ружье Итака-37, прекрасно показавшее себя в джунглях. Пистолет-пулемет типа «Шведский К», его еще называли «кучнометом», ЦРУшники предпочитали его своему М3 даже в версии с глушителем. Шведским К была вооружена элита, на том пистолете-пулемете что привез дед глушителя не было — зато было четыре магазина к нему и патроны. Патроны были и к ружью, но все я унести не мог. Были еще два пистолета — редкий сейчас оригинальный летчицкий Смит Вессон Эйркрюмен и Кольт-Мустанг калибра 380. Все это мне было не нужно, и все я уносить не собирался.
Надел на себя разгрузку, подрегулировал ремнями. Распотрошил пакет с патронами старого образца типа М193, один за другим неспешно набил восемь длинных магазинов к винтовке. Патроны я менял каждый раз как только обращался к этой закладке, поэтому патронам было одиннадцать лет. Армейским патронам в хорошей упаковке — ерунда, ничего не должно сделаться. Больше я беспокоился за магазины, хотя они и лежали неснаряженными — все равно черт знает что могло случиться с пружиной, а ведь задержки из-за проблем с пружиной магазина — одна из самых распространенных в М16. Конечно, пружину следовало бы заменить при самой первой возможности — но такой возможности у меня не было и в ближайшее время не предвиделось. Поэтому — придется пока воевать так.