Дачей у Киреевой условно называлась покойной тети квартира в рабочем поселке под городом Гжель. Квартира, одна из восьми в этом доме, была на первом этаже двухэтажной одноподъездной кирпичной коробочки, построенной, по слухам, еще пленными немцами после войны. Но воздух в той местности чистый, и старая лесополоса рядом, значит дача.
Надя летом изредка там бывала, впрягая мужа порулить. Все думала продать да купить нормальную где-нибудь в хорошем дачном поселке, но на вырученные деньги нормальную купить бы не получилось, а добавить было особенно не от куда.
Леркин джип уверенно несся по трассе, распугивая дорожную мелочь. «Этак мы через полчаса будем на месте, — подумала Надя. — Только, что за причуды у сына? Девку какую-то туда привез… Зачем? Что за существо? Главное, чтобы Бурова потом не проболталась. Хотя она не треплива»
— Спасибо, Лерочка, это уже здесь, — проворковала она, тыча пальцем в лобовое стекло, — можно тут остановиться, вот наш домик. Без колонн, но писающих мальчиков иногда можно увидеть. Хочешь, подожди в машине. Чего тебе мотаться? Ну как хочешь.
Буровой было любопытно. И не лень выбираться наружу.
Вошли в полутемный подъезд, подошли к двери. Киреева решила проявить милосердие и для начала тренькнула дверным звонком, а лишь потом сунула ключ в замочную скважину.
В квартире было тихо. На вешалке висело невразумительное пальтецо с пятнистым искусственным мехом, купленное на распродаже в каком-нибудь магазине «Одежда для всей семьи». А вот сапожки. И сумочка.
«Хренасе», — подумала Надежда, которая о такой сумке только мечтала.
Что касается Буровой, то она оставалась безмятежна. Киреева предположила, что неискушенная Валерия восприняла данную кожгалантерею как имитатор, купленный в переходе.
Странно, но на шум так никто и не вышел, в глубине квартиры тоже было тихо. Дамы осторожно продвинулись по коридорчику на кухоньку, а потом в единственную комнату, довольно просторную, кстати.
Девица полулежала на диване, укутанная старым Надиным пледом, с закрытыми глазами и в наушниках, нитками проводов тянущихся к портативному аудиоплееру. Ее рука безвольно повисла, почти касаясь кончиками пальцев архаичной дорожки, выполнявшей здесь роль прикроватного коврика, однако ступни ног, торчащие из-под пледа, ритмично подрагивали.
Надя подошла поближе. Некоторое время рассматривала бледное личико в обрамлении рыжеватых крашеных волос, хмыкнула, а потом из одного уха наушник аккуратно извлекла.
Дашка испуганно вздрогнула и распахнула глаза. Над ней возвышалась какая-то ухоженная фрау и по-змеиному улыбалась. Блин. Кто хоть это?
Глава седьмая
— Здравствуй, деточка, — приторно произнесла фрау, — нас за тобой прислал Андрей. Ты помнишь Андрея, дорогая?
Дашка неторопливо выбралась из-под пледа и свесила ноги на пол. «Пора вываливаться, что ли?»
Тут до нее дошло, что это, вероятно, и есть хозяйка царских хором и одновременно киреевская мамашка. Она поморщилась, кивнула торопливо, сказала:
— Я сейчас уйду. Извините, если что-то не так. Вроде, чашку я помыла, сейчас проверю. Я только чай пила и сушки ела. Но мне Андрей разрешил, можете его спросить.
Надежда хмыкнула.
— Ну ела и ела. Чашку можешь не мыть. Меня зовут Надежда Михайловна, я мама Андрея. Это моя подруга Валерия Львовна.
Андрей попросил приехать за тобой, сам он не может. Что-то там у тебя дома случилось, а мобильник твой не отвечает. Ты что, потеряла свой мобильник?
— Вроде того, — сказала Дашка и отправилась в сторону санузла.
Когда они устроились с ней вдвоем на заднем сидении джипа, и Бурова порулила к выезду на шоссе, стало заметно, что девочке невесело. Девочка переживала неизвестность, и Киреева молча протянула ей свой телефон.
Сначала Надежда напряглась, так как Дашка первым делом позвонила Андрею. А потом успокоилась, потому что Дашке нужен был не сам Андрей, а номер сотового, который продиктовал секретарше Верочке некто, назвавшийся родственником Врублевских.
А потом Дашка позвонила этому родственнику. Всего несколько вопросов и ответов, и отбой.
— Блин, да что же это такое… — сорвавшимся голоском пропищала Дашка, возвращая Наде мобильник, и всхлипнула.
— Что-то серьезное? — спросила Надежда сочувственным голосом.
Дашка всхлипнула еще горше, ее глаза налились влагой, и, вконец умученная событиями последних дней, она все выложила андрюхиной мамаше.
Вообще-то Дашка человек сдержанный, не привыкла окружающих грузить, просто навалилось все сразу. Только что она узнала, что вчера, в то самое время, когда ехала в электричке к ним дачу, а может, немножко позже, когда уже сидела в тепле, отогреваясь горячим чаем, ее брату позвонили из полиции и выразили требование, чтобы он с утречка пораньше прибыл на опознание трупа. То есть, ее трупа. Нормально, а?