Когда в районе полудня я проснулся, то, во-первых, поразился, что лежу поперёк чужой постели: вроде как для потрахушек я всегда водил парней к себе, а никак не наоборот. Во-вторых, я несколько смутился от желания повторить. А ещё по пробуждении меня очень изумило выражение лица Олега. Уж больно сложная на нём отражалась гамма чувств.
После пробуждения, Олег, что меня тоже удивило, оперативно организовал кофе в постель, а потом и завтрак туда же. После чего с тоже очень сложным выражением лица, краснея, бледнея, идя пятнами, заикаясь и мямля, предложил повторить. И мы повторили. Во всех видах и позах. Неоднократно. Делая перерывы на поесть, помыться и поспать. Олег ещё сделал перерыв на покопаться в сети. Я, лёжа в кровати, лениво наблюдал за ним через открытую дверь спальни. Мне было хорошо, ничего не хотелось, и всё было параллельно и фиолетово.
Я лениво разглядывал то Олега, изысканно задрапировавшегося в халат и сидевшего на балкончике-переходе перед компьютером, к которому было подключено огромное количество девайсов, предназначение большей части которых мне было совершенно непонятно, то садик за полукруглым окном, в котором на осеннем солнце желтели листья на деревьях. Олег, судя по всему, бегло просматривал какие-то сайты. Внезапно он хмыкнул, а потом, не сдержавшись, фыркнул и исподволь бросил на меня взгляд. Я вопросительно приподнял бровь. Олег моментально нацепил выражение «я не я, и лошадь не моя», но я сделал себе мысленную зарубочку расспросить его о причинах столь внезапного веселья и… благополучно позабыл об этом, когда Олег, оторвавшись от компьютера и снова хмыкнув, поинтересовался:
— Ты как? Мы продолжаем?
Я мысленно взвесил за и против. Мне было хорошо. А сделанное ночью открытие подбило ответить согласием, невзирая на возможную необходимость сидеть в ближайшие дни на подушечке и избегать при этом особо резких движений.
Когда за окном начало темнеть, мой член начал протестовать, и задница его поддержала, а я почувствовал себя Золушкой, которой пора покидать бал.
После моего ухода у Олега вместо туфельки осталось лишь n-ное количество резиновых изделий б/у, найти по которым меня в силу их растяжимости было бы сложно. «Заходить ещё, если чо» Олег не предложил, номером телефона не поинтересовался и следующий перепихон назначить не попытался. Навязывать своё общество и кандидатуру я не стал, хотя мне с Олегом было более чем хорошо.
По дороге домой мне почему-то взгрустнулось. Вот живёшь-живёшь, и вдруг на тридцать седьмом году жизни выясняется, что кое-чего в жизни (вычеркните) в сексе ты ещё не испытал…
Когда я подъехал к дому, то обратил внимание на жиденькую толпу у одного из въездов на территорию ЖК. Эта, словно ждущая чего-то группка, меня нисколько не изумила. Дом, напоминающий гигантскую букву «П», был огромен, и кто в нём только не жил! Были какие-то телевизионные деятели, достаточно известный исполнитель не то блатняка, не то шансона (слава богу, живший не в моей парадной). Были известный скандальный журналист, имелся и депутат. А про спортсмена, живущего этажом ниже, я уже говорил.
Толпучка кучковалась у нужного мне въезда. Охрана, разумеется, им ворота не открывала, да и акулы пера, кино и фотокамер не сильно-то и рвались во двор, явно поджидая кого-то, кто ещё не приехал. Не испытывая ни малейшего желания раздвигать капотом своего авто эту группку, я принял мудрое решение воспользовавшись воротами с другой стороны дома. Едва миновав журналюг, я позабыл о них. И как оказалось, напрасно.
Едва я притормозил перед опущенным шлагбаумом, как в сторону моего авто рванули несколько «акул». Полосатая жердь пошла вверх. Едва она поднялась на достаточную высоту, как я вдарил по газам, чтобы проскочить вперёд этих ненормальных. Но бежавшая впереди всех девица успела поднырнуть под опускающийся шлагбаум, догнать меня, выходящего из авто, и ткнуть мне в нос микрофон.
За то время, что я с рожей кирпичом шёл от стоянки до подъезда, щёлкали камеры, девица с микрофоном семенила спиной вперёд впереди меня и, бесперебойно вычирикивая вопрос за вопросом, сама того не понимая, снабжала меня весьма любопытной информацией.
Разумеется, у самой парадной девица навернулась о поребрик, сей факт я мысленно отметил с особым удовлетворением, с асфальта её вздёрнул поспешивший мне на помощь охранник, к нему уже бежал второй, и я с мстительно-радостной улыбкой вошёл в фойе.
Когда створки захлопнулись, и лифт повёз меня наверх, я призадумался над услышанным, а едва войдя в квартиру, поспешил к ноутбуку.
Собственно, что я знал? Зовут — Олег. Гей. Судя по всему, фотограф. Фамилия… Фамилия… Белков… Беляков… Белковский? Беликов! И Валяев его явно признал…
Я ввёл в поисковик «Беликов Олег фотограф». Через пару секунд я уже шерстил сеть, и глаза у меня лезли на лоб. Вот вам, господин Черняев, и Юрьев день…
Этот Олег оказался весьма известной личностью. Но не в тех кругах, в которых вращаюсь я. Известный фотограф. Причём, более известный в Европах и Америках, чем у нас, в краю берёз и осин. Номинант и победитель кучи фотоконкурсов по всему миру. Человек, на фотосессию к которому, как выяснилось, мечтают попасть многие известные мира сего.
Да-а-а… Кажется, я влип… Я смотрел на фотографию, несомненно, сделанную на вчерашнем приёме, на которой мы были запечатлены рядом, и не мог решить, смеяться мне, плакать или вызванивать юриста.
Сомнений в том, что Олег — гей, у меня не было, но вот в интернете со вчерашнего вечера, с момента выкладки этого злосчастного снимка, оказывается, вовсю обсасывали его ориентацию, каминг-аут, бойфренда (то есть, меня) и возможные последствия каминг-аута для Олега и его бойфренда (то есть, меня).
Что происходит у входа в дом, увидеть из окон моей квартиры было невозможно. Поэтому я вышел на балкон, перегнулся через перила и попытался углядеть, на месте ли акулки. Увы. Квартиру я выбирал специально с видом во двор, на купола Исаакия и шпиль Петропавловки вдали, а не на стоянку, улицу и взлетающие в аэропорту самолёты.
Я задумался. Потом подошёл к бару и плеснул себе выпить. А потом ещё, ещё и ещё.
Ну, Роберт Игнатьевич… Ну, погоди!
========== Часть 7. Мечты сбываются, или вторая часть Мерлезонского балета? ==========
Последовавшие за официальным приёмом недели представляли из себя жуткую круговерть, немного приправленную ожиданием и обидой: Олег о себе знать не давал.
В один из вечеров город впал в натуральнейший коллапс: неспешно нападала месячная норма снега, а потом принялась таять. Домой с работы я добрался только часам к десяти. Мысленно посетовав на отсутствие частного вертолёта, способного переместить меня туда, куда я хочу, я решил рискнуть и доехать туда, куда можно было доехать: в небольшой клубёшник, ценность которого заключалась не в интерьерах, музыке, напитках, атмосфере или посетителях, там всё это было весьма средненьким, а в местоположении: клуб находился и не настолько далеко от дома, и добраться до него можно было, лавируя между основными городскими пробками.
На встречу в клубе со вторым Олегом я не рассчитывал. Куда выше была вероятность встречи с Виталиком №2. Но организм хотел секса, и ему было всё равно с кем, ему надоели встречи с правой рукой и было наплевать на глубокую чавкающую под ногами смесь химреагентов с песком и снегом.
Да и смысл ждать у моря погоды? Было ясно, что Олег обо мне позабыл, и мне следовало сделать то же самое. Я уже совсем было собрался выйти из квартиры, когда раздался звонок в дверь. Кто бы это мог быть? Домофон-то молчал.