вынужден общаться с более широким миром. Всегда возникает
экономический вопрос: насколько целесообразно это оплачивать и
кто это будет делать? Тут ещё есть над чем думать и что считать.
Посмотрим, что было хорошего в старой системе и что
каким-то образом желательно сохранить. Прежде всего, отметим, что независимое тестирование – это пропускной билет в высшую
школу, а не выпускной экзамен в школе. Т.е. независимое
24
тестирование в первую очередь должно волновать высшую школу: кого она принимаем? Кто станет её студентами? Но тем самым
понижается ответственность учителя, и вообще школы за
результат работы. Понятно, что в первую очередь у ученика
должна быть внутренняя мотивировка к учебе. Ведь ему жить, ему
учиться дальше. Но и у учителя должен быть внешний стимул к
работе. Школьный экзамен больше волновал учителя, чем ученика
(из личного опыта). Раз заинтересованность в тестировании
смещается больше к высшей школе, то возникает вопрос: принимали ли участие в обсуждении о необходимости такого
всеобщего обезличенного экзамена представители вузов? Это не
праздный вопрос. Известно, что у нас была сильно развита
система предвузовской подготовки. И это не было выкачкой денег
из выпускников, это не было «невидимой взяткой». Если говорить
о сути – она была прекрасна для вузовского этоса, для системы, в
которую принимают неофита. Предвузовское взаимодействие с
выпускниками, особенно целенаправленно, выполняет важную, ответственную функцию отбора в профессиональный клан, в
касту…
В советское время существовала вечерняя физико-
математическая школа для 10-классников в лучший
авиационный вуз СССР – ХАИ. Там не только читались
лекции и проводились практические занятия по физике и
математике. Ведущие преподаватели факультетов вели
обзорные лекции по введению в специальности. Два раза в
год учащиеся писали контрольные работы, и выпускники
получали свидетельство об окончании этой школы.
Делалось это тогда даже бесплатно, но с условием (и это
было условие на «честное слово»!!), что выпускники
школы выберут ХАИ!
Другим мощным фактором довузовской подготовки была
система олимпиад, где ученик мог проявить свои способности и
попасть в элитный вуз. Олимпиады были по всевозможным
предметам и разного уровня: от районных и городских – до
областных, республиканских и всесоюзных, международных. В
последнее
время
особой
популярностью
пользовались
внутривузовские олимпиады, которые проводились на дни
открытых дверей. При блестящем результате олимпиадника
приглашали поступить в вуз вне конкурса.
25
Особая статья последних лет – Малая академия наук.
Поступая в нее, выбирая предмет, школьник уже в девятом-десятом классе получал опыт исследовательской работы, имел
наставником преподавателя вуза, готовил доклад по своей теме и
выступал с этим докладом. После двух-трех лет такой работы – он
действительно готовый студент, прекрасно понимающий
специфику получения образования в вузе, понимающий степень
самоорганизации, самоконтроля, а также – творческой задачи, которая ставится в годы учебы.
Итак, мы все это имели. Теперь же единственным
возможным способом у нас является независимое тестирование.
Дети из малых городов и сел имеют меньше возможностей
заниматься в системе довузовского образования. Это правда. Но
олимпиады – никто не отменял, и заочная форма довузовского
образования до сих пор есть. И их необходимо сохранить!
Какие права теперь будут у вузов в поиске своих
студентов?
Вузы должны желать студентов, притягивать их, выбирать,
влюбляться в них. Надо давать зеленую дорогу – победителям
олимпиад и рекомендовать их к научной деятельности (иначе – где
мы будем в постиндустриальную эпоху!). Надо призывать всех
окончивших физмат классы в технические и научные вузы. Надо
набирать будущих экологов и будущих языковедов. Нам же
строить нашу жизнь – на этой земле, с нашей культурой и
менталитетом.
Что же мы делаем? Вместо этих реальных шагов мы
делаем громадные успехи по разрушению системы довузовской
подготовки (потому что она теряет практический смысл). Мы