Я удалился от Андрея на двадцать шагов и начал спуск. Внимательно всматривался в траву, в кустарник, под корявые деревья, в расщелины между камней. Жутко хотелось пить, горло пересохло, язык лип к небу. Через полчаса из сухих зарослей послышался зычный голос Андрея.
- Михалыч, ну что!?
- Пусто!
- Спускаемся до самого низа!
- Хорошо!
Мы спустились к основанию хребта и оказались на дне каменной впадины. Нас подковой обступили горы, на юге виднелся просвет. Андрей приложил руку к глазам, посмотрел на склон, заговорил:
- Я летел оттуда, с северо-востока. Помню эту антилопью бошку. Опустился совсем низко, чуть ли не брюхом царапался. Открыл люк. А в той пройме, - он указал на пустоту между рогами, - снова пошел вверх. Не помню, шел по центру или правее? А может левее? - Андрей поворачивался, провожая взглядом свой воображаемый полет.
- Сделаем так. Ты пойдешь по левому склону, я - по правому и будем подниматься змейкой, - Андрей пальцем начертил в воздухе зигзаг, - потом, на три, пять шагов вверх и обратно.
- Змеи здесь водятся? - спросил я, вытирая со лба пот.
- Думаю, да. Смотри внимательно. Не знаю, как выглядят и что за гады, но будь начеку. Увидишь, не дергайся, медленно отходи. И выломай палку на такой случай. Предупреждаю: яд отсасывать не буду, издохнешь в муках. Все, разбегаемся.
Мы разошлись. Я подошел к ближайшему дереву и попытался сломать ветку. Она оказалась упругой, никак не желала расставаться со стволом. Плюнул и подобрал сук под ногами, после чего начал прочесывать склон.
Солнце стояло в зените. В каменной лохани ветер словно остекленел, ни единого дуновения. Жара забирала силы. Пот загустел, стал липким. Камни сыпались из-под ног, растягивали шаг, ветки цеплялись и царапались. Деревья казались сами колючками на теле горы. Мои беззащитные голени покрылись царапинами, местами выступила кровь.
Иногда я останавливался и вглядывался в соседний склон. Андрей опережал меня и был выше. Я несколько раз порывался остановиться и отдохнуть, но глядя, как Андрей усердно «утюжит» сектор, пересиливал себя и тащился дальше.
Мы пролазили уже больше часа и приблизились к середине горы. Лес сгустился, в некоторых местах вообще стал непроходимым. Перед глазами плыли круги, спину ломило от усталости. Рукава футболки, которыми я обтирал лицо, пропитались потом и больше не вбирали влагу, а только размазывали. Глаза утратили остроту. В густых зарослях я поздно заметил что-то блеснувшее у самой ноги. Вскрикнул, в ужасе отпрянул назад и едва не покатился под гору. «ЗМЕЯ!!!». Сердце гулко молотило в груди. В глазах потемнело.
Восстановив равновесие и самообладание, осторожно приблизился к гада. Не ради любопытства, а, чтобы знать, куда он уползет. Сквозь сухую траву и падший лист разглядел матовый блеск чешуи. Змея обладала темной, почти черной окраской и лежала неподвижно. «Дохлая», - подумал я, ткнул ее палкой. Каково было мое удивление, когда вместо мягкой плоти оказалась твердь. Я раздвинул сухостой, моему взору открылась металлическая деталь вороненого цвета. Глупое сердце радостно трепыхнулось. Я бросился вперед, ухватился за железную деталь и принялся яростно выдирать ее из сетей травы.
Минуту спустя я держал в руках автомат. Поедал глазами черный, с пластиковым прикладом и цевьем «калаш». Местами на металлических деталях еще поблескивала смазка. Увесистый, он приятно оттягивал руки. Опомнившись, присел на корточки, заглянул под ветви. Заросли были усеяны оружием. Автоматы чернели между листьев, путались в ветвях, проглядывали сквозь траву, покрытые слоем тлена дыбились буграми.
Распираемый особыми дрожжами счастья, едва сдерживал рвущийся на свободу крик. Я выпрямился, поискал взглядом Андрея. Он лилипутом, размером с зажигалку плелся по соседнему склону, раздвигал палкой траву и заглядывал под деревья.
- Нашел! Андрей, я нашел! - а когда увидел, что он остановился и смотрит в мою сторону, поднял над головой автомат и затряс им.
Несколько секунд он всматривался, а мгновение спустя уже бежал вниз большими шагами, осыпая породу, рискуя свернуть шею. Не дожидаясь его, я положил автомат и полез в самую чащу. Корявые ветки, утыканные колючими отростками, карябали руки, лицо, шею, голени. Но я не чувствовал боли, оглушенный эйфорией, продирался, тянулся к автомату, который прикладом упирался в склон, а стволом лежал на высоком камне. Схватил за цевье и потянул. Пока выворачивал приклад из каменного крошева, прямо под ногой в траве увидел еще один. Свободной рукой схватил его за ствол и дернул. Согнувшись, раздвигая задницей заросли, я пятился, волоча за собой два автомата. Меня охватила какая-то необузданная бешеная лихорадка кладоискателя. Боялся, что удача скоро отвернется, что что-то пойдет не так, что не успею и старался хапнуть, как можно больше разом. Вытягивал уже пятый автомат, когда за спиной услышал сиплое дыхание и камнепад.