– Этот и не падал. Он практически спустился к нам. А потом умер.
– Обычные штучки… – В голосе диспетчера звучал скептицизм бывалого.
И ведь не упрекнешь его! Уже не раз им подбрасывали фальшивые трупы ангелов, и кое-кто получал от этого извращенное удовольствие. В Гигиене и общественных работах хватало уродов, ради прикола готовых отправить коллег на задание, чтобы проверить, полные ли они лохи.
Только Кюльтэр знал: этот ангел не фальшивка.
– Хочешь, чтобы мы запихнули ангела к себе в фургон, – не проблема! Может, помнем чуток, но засунем. Просто уточняю: повреждения не на моей совести. Тебе ведь лучше, чтобы мы в Трешку его отвезли?
– А ты уверен, что это не фальшивка?
– Если фальшивка, возьму вину на себя.
– Ладно, тогда везите в Трешку. Только снимите с него всю технику и упакуйте отдельно. Ее мы переправим в Департамент импорта.
Кюльтэр повесил трубку.
– Почему в Трешку? – удивился Гербер. – Мы же не работаем с ними.
Напарники упаковали ангела, закрыли фургон и на маховике поднялись на аппарель. До морга Третьего округа добирались еще минут двадцать – срезали углы, ныряли в подворотни, по спирали уползая от выступа. Морг, пепельно-серый «ящик» с плоской крышей и квадратными оконцами по фасаду, высотой уступал любому из теснившихся вокруг него окрестных зданий, хоть жилому, хоть офисному. Чистильщики подъехали к служебным воротам, дали задний ход и медленно подкатили к двери, у которой ждал приемщик в белом халате.
– Звонил диспетчер, – сказал тот, пока Кюльтэр отпирал заднюю дверь фургона. – Говорит, у вас есть лакомый кусочек для Кильона.
Он почесал ручкой переносицу:
– Давненько вы ничего не подкидывали. Он небось думает, вы уговор забыли.
– Забываем мы, как же! – буркнул Кюльтэр, подписывая акт доставки.
– О чем это вы? – вмешался Гербер.
– Кильон любит с каждой мерзости сливки снимать, – пояснил приемщик. – Наверное, хобби такое.
– У каждого свои тараканы… – Гербер пожал плечами.
– Зато все довольны, – отозвался приемщик. – Кильон кайфует. Другие морги избавляются от уймы документов. Когда поступают такие экземпляры, каждая бумажка пишется в трех экземплярах… Можно взглянуть? – спросил он, когда чистильщики переложили упакованный труп на каталку.
– На здоровье, – ответил Кюльтэр.
Приемщик расстегнул мешок до половины и сморщил нос при виде бледного, искореженного трупа.
– Наверху они такие красивые, порхают себе, крылья переливаются…
– Эй, поосторожнее с парнем! – Кюльтэр плотно застегнул мешок. – У бедняги был тяжелый день.
– А ты уверен, что это парень?
– Раз уж зашла речь…
– Да ладно! Хотите – везите прямо к Кильону, – отмахнулся приемщик. – Грузовой лифт работает. Езжайте на третий этаж. Он где-то там. А мне нужно еще одну доставку принять.
– Тяжелый вечерок?
– Вся неделька тяжелая. Говорят, граница снова гудит.
– Да, я тоже слышал, – отозвался Кюльтэр. – Ну, теперь жди беды.
Чистильщики закатили каталку в здание морга. Зеленые стены, белый кафельный пол, в воздухе от промышленного моющего средства воняет хлором. Тусклые лампы под потолком излучают грязно-желтый свет. Большинство служащих ушли домой, оставив морг ночной смене и призракам бывших клиентов. Трешку Кюльтэр ненавидел, как, впрочем, и все другие морги. Как можно работать в здании, где только и делают, что вскрывают мертвецов? Чистильщики хоть на свежем воздухе бывают.
Грузовой лифт привез напарников на третий этаж и распахнул тяжелые решетчатые двери – пора выкатывать каталку в коридор. Кильон ждал в дальнем его конце. Он отправил непотушенный окурок в привинченную к стене пепельницу. Кюльтэр сразу его узнал, хотя не видел года три-четыре. И ведь не скажешь, что тот не изменился.
– Я как услышал про доставку, размечтался, что нам везут препараты, – начал Кильон спокойным, очень низким голосом. – Давно пора пополнить запасы. А то еще немного – и мы не сможем принимать покойников.
– Мы подарок тебе привезли, так что скажи спасибо, – посоветовал Кюльтэр.
– Как работа?
– По-разному, Кильон, по-разному. Но раз есть город и есть трупы, доходную работенку мы с тобой не потеряем.
Кильон всегда был сухопарым, но сейчас выглядел так, словно минуту назад разлепил веки и сполз с ближайшего секционного стола. Белый халат висел на острых плечах, как на вешалке, белая шапочка покрывала лысую голову. Кильон носил очки с затонированными стеклами, хотя освещение в морге ни ярким, ни резким назвать было нельзя. Обтянутые зелеными хирургическими перчатками пальцы были пугающе длинными и тонкими. Под скулами залегли глубокие тени, восковой бледностью кожи Кильон напоминал мертвеца.