– А у меня почти!
– 5315, – зазвучал кодированный сигнал эфироскопа, дежурная Ульяна звала соседний с нами патрульный экипаж. – 5315!?
– Да, станция, пятнадцатый на связи! – нехотя отозвался патруль, в квадрате которого мы сегодня проводили усиление.
– Нейросовет 349. В жилблоке шумно, слышны призывы о помощи. Аноним сообщает о возможных нарушениях прав свободы личности.
– Понял тебя, станция. Я рядом, сейчас слетаю, – отрапортовал 5315.
Вот так всегда. Анонимное сообщение. И это либо нарушение свободы личности, если тот или та не согласны с тем, что с ними происходит. Либо – что чаще – нарушение правил общежития, ибо твоя частная жизнь не должна касаться никого, кроме тебя, без его на то разрешения.
– Как думаешь, что там? – спросил у меня Рома, откинувшись настолько, что водительское кресло отъехало на максимум и уперлось в задние сиденья.
– Аа? – поморщился я, предвкушая очередную загадку или глупую шутку.
– Ну, драка или чья-то жена забыла стоп слово? – Ромино лицо расплылось в улыбке.
– Сосед аноним сводит счеты с соседом. Сейчас пятнадцатая туда прибудет, а там тишь да гладь да божья благодать, – предположил я банальную и не редкую для нашего общества ситуацию.
– Древние пословицы повторяешь? – Рома сжал пальцы в пучок, показывая этим пучком на крышу нашей шлюпки.
– Не хочу забыть, кто я по крови, – серьезно ответил я.
– Ничего себе. А когда за эльфа не славянина играешь, Перун тебя молнией не карает?
Напарник всегда меня поддевает, потому что он по крови то ли испанец, то ли итальянец. Да он и сам давно запутался в своих корнях.
– Ром, отстань от наших традиций. Я в ваши итальянские геномы не вмешиваюсь, – парировал я, не меняя тон, и отхлебнул горячий кофе без сахара.
В этот моросящий день напиток был как никогда кстати. Он расплывался по моему внутреннему миру приятной волной.
«Нам бы день простоять да ночь продержаться, а там и выходной. Можно будет на сутки загрузиться в игру. И что, что послезавтра снова на смену. Кофе вновь спасет, кофе вновь поможет».
Я заметил, как невольно моё лицо улыбнулось в тусклом отражении бронеэкрана шлюпки.
– Ты бы пример с меня брал. Вот мы с Варей договорились, что она мою фамилию возьмет, а я ваше имя. И вот я не Лучано Зонда, а Роман Зонда, а она не Варвара Ключева, а Варя Зонда! – бесцеремонно ворвался в мою задумчивость напарник.
– Спасибо, что не Ярополк! – поддержал я беседу.
Работая с Ромой больше двух лет я научился выключать сознание от того бреда, который изобильно льёт мне в уши итало-русский напарник.
– Не, Ярополк это жестко, – покачал головой Роман.
– …Жестко, – согласился я.
– 5450 станции! 450 станции! – вызвали нас по эфироскопу.
– Не бери, – боязливо перекрыл ладонью панель управления эфироскопом Роман.
– Нас зовут! – возразил я и потянулся рукой к прибору.
– Мы в зоне эфирных помех, – накидывал варианты увильнуть от работы напарник.
– Пятидесятый! У пятнашек костюмы «потухли», вы рядом проскочите, – продолжала Ульяна, невзирая на то, что мы не выходим на связь.
– Да это обычный скачок напряжения, – прокомментировал Роман, обращаясь ко мне и опуская защищавшую панель руку.
– А вдруг нет, – я коснулся панели мизинцем правой руки, остальными пальцами придерживая ладонь Зонды.
Всем бы нам хотелось, чтобы это был скачок напряжения, но Нейросовет 349 – это самая задница города. Мало ли что там.
Костюм тухнет, когда теряет связь с полицейской сетью. Это могут быть помехи, какие нередки в гетто районах. А может быть, ребята попали в беду, и их уже нет в живых.
– Станция, принял. Сейчас проскочим, – передал я оператору.
– Вот увидишь, это скачок напряжения.
Шлюпка тронулась с места, сразу набирая скорость и включая проблесковые маяки. Потом, конечно же, мой напарник врубит своего «яжговорил» и будет поддевать меня до конца смены. Но сейчас он полицейский, который принял сигнал, что меня вполне устраивало. Сначала дело, а потом шутки.
Морось усиливалась, превращаясь в полноценный дождь. Водные потоки, скользящие по бронеэкранам нашей машины преломляли сине-красный свет проблесковых маяков пятнадцатой патрульной шлюпки. Шлюпка была припаркована под углом к бордюру – так велели полицейские инструкции – ребят в ней не было. Серая многоэтажка возвышалась вверх на пятьдесят этажей – человеческий муравейник на 4500 жителей.