- Алло, Зай! Привет! - весело ответил муж после небольшого ожидания. Сашин язык уже немного заплетался от впитого алкоголя. Слышались музыка, разговоры и смех. Веселье в полном разгаре.
- Саш, у меня воды отошли.
- Куда водки отослать?
- Себе отошли! Саша, началось! Иду рожать.
- Что, правда! Юлька! Второй шикарный сюрприз за день! Мужики-и-и! Кажется сегодня у меня родится сын!
И голос мужа потонул в одобрительных овациях и восторженных возгласах. Кто-то тут же отдал приказ наполнить стопки и выпить за нового Морозова.
- Зай! Ты там держись! Я с тобой! А я тебе попозже позвоню еще! Люблю тебя!
Юля поняла, что дальше ее слушать уже не будут. В трубке уже звучали тосты за их будущего ребенка.
Подавив в себе всколыхнувшуюся обиду на мужа, Юля сунула телефон в карман.
- Пойдемте, Морозова, - напомнила о себе медсестра, разворачиваясь на выход. Юля подхватила пакет с вещами и направилась следом.
- Михална! Принимай новенькую!
После всех подготовительных процедур, Юлина история родов наконец шлепнулась на угол стола на посту в родовом отделении. Пожилая медсестра глянула на роженицу со своего места поверх стойки и, поджав губы, стянула папку к себе.
- Еще одна старородящая, - буркнула грымза, как прозвала ее про себя Юля. - Уже скоро внуков нянчить, а она… Ну, куда вы все рожать-то лезете в ваши-то сорок?
- Тридцать девять… - обиженно возразила Юля. Презрительный взгляд поверх узких очков ясно сказал, что думает грымза о такой малой погрешности в один год. Юля вдруг почувствовала себя маленькой девочкой в детском садике перед ругающей ее за пролитое молоко нянечкой.
- Не ворчи, Михална. Ты посмотри, какая тут карточка! Анализы все хорошие, обследования все сделаны. Никаких осложнений! Хорошая девочка, да и беременность не первая. - примирительно улыбнулась провожающая медсестра и подмигнула Юле. - Ну что, Морозова, не испортим статистику роддому?
Юля ответила натянутой улыбкой. Весь вид грымзы вещал, что само присутствие возрастной роженицы уже доставляет ей проблемы. Стало обидно. Как можно, имея такую благородную профессию, думать в первую очередь о статистике, а не о людях? Какая вообще разница этой грымзе, кто в каком возрасте рожает? Она даже не врач. Ее дело — просто заполнять бумажки. Кто она такая, чтоб разговаривать в таком тоне? Была бы Юля чуть хуже воспитана, не стала бы молчать!
Но Юля не станет выяснять отношения. Она не станет принимать близко к сердцу нетактичные высказывания неудовлетворенной жизнью пожилой женщины. Юля выше этого. В конце концов, через несколько дней она уйдет из роддома с сыном на руках и не вспомнит, что когда-то на ее пути попалась эта старая грымза Михайловна.
Высоко подняв голову, Юля проследовала вслед за грымзой в палату.
Время в предродовой тянулось словно резиновое. Неприятное столкновение с медсестрой ушло в прошлое, вытесненное более важными переживаниями. Стрелки часов на белоснежном безликом циферблате ползли по кругу со скоростью улиток. Наконец, спустя долгие семь часов ползания по кровати, царапания стен, натужных стонов и попыток продышать боль Юлю забрали в родовой зал.
От напряжения закладывало уши. Перерывов между потугами едва хватало, чтоб отдышаться. Время и пространство перестали существовать для Юли. Только острая всепоглощающая потребность освободиться. Тело само собой сосредоточилось на самой главной в жизни работе.
Акушерка отдавала короткие распоряжения и подбадривала Юлю, между потугами. Чуть позади дожидались своего маленького пациента неонатологи.
- Давай, девочка, в последний раз! Толкай! Давай, давай, еще, еще! Молодец!
Наступило облегчение. Ее сын родился - единственное осознание, пульсировавшее в изможденном мозгу. Несколько судорожных вдохов и в сознание хлынул поток ощущений и образов, которые до этого оставались за пределами фильтра, заблокированные как несущественные.
Юля мельком увидела, как акушерка передала врачам маленькое тельце.
Молчание, с которым неонатологи приняли в свои руки новорожденного пугало. Ребенок не кричал.
Почему лица акушерок и медсестер такие странные? Тишина, воцарившаяся в родовом зале резала нервы.
- Что случилось? Он жив?
- Жив.
- Ох, как хорошо!
- А вот это еще вопрос…
- Что?
В этот момент ребенок кашлянул, раскричался, и Юлю накрыла волна счастья. Малыш плакал, и эти звуки выворачивали Юлину душу, выбивали из нее обиды, очищали.
- Спасибо, Господи! - она откинула голову паря на грани между восторгом, смехом и плачем.