- Дочка, ну как же так? - мама плакала и сокрушалась. - Как же проглядели такое? Знали бы раньше…
- Ну, знали бы. Что бы это изменило?
- Могла бы аборт сделать. А теперь, что уж… Ничего не поделаешь.
- Мне кажется, я бы не смогла… Аборт. Даже, если бы знала.
- А Саша как?
- Плохо. Мам, он не хочет ребенка.
- Что значит, не хочет? Раньше нужно было думать!
- Саша требует, чтоб я оставила ребенка в роддоме.
Мама ахнула. Юлино горло снова сжали тисками рыдания.
- Юленька, как же так? Ведь родная кровь!
- Саша сам не свой. Я не знаю, как его убедить. Он слышать ничего не хочет. Говорит, что в его доме этого ребенка не будет, - Юлю снова трясло от слез и нервного напряжения. - Как я брошу маленького, мама? Нам через пару дней выписываться из роддома. Я не знаю, что делать?
- Может придет еще в себя. Сама же говоришь, что пара дней еще есть. Может это он с испугу нагородил?
- Я тоже на это надеялась. Пыталась его успокоить, но пока с каждым разговором только хуже становится.
- Ты вот что, Юль. Постарайся успокоиться. Побереги себя. Завтра еще с ним поговори. И я поговорю.
- Нет, мам. Тебе лучше не стоит. Вдруг Саша подумает, что мы на него давим и разозлится.
- Так, может и нужно на него надавить! Я, вон, отцу твоему скажу, он приедет и так даванет твоего Сашку! Уши надерет, чтоб у того мозги на место встали! Плохо только, что ехать далеко.
Юля даже улыбнулась сквозь слезы, представив, как старенький отец таскает за ухо рослого еще в расцвете сил Сашу.
- Дочка, я приеду! Куплю завтра билет, и к вам. С малышом помогу. Вместе будем за Вовкой ухаживать.
- Мамуля, я буду очень рада.
Они еще долго разговаривали и плакали вместе.
Свекровь позвонила сама. Пожилая интеллигентная дама, сохранившая несмотря на преклонные семьдесят шесть лет благородную осанку и манеры, с Юлей всегда была вежлива и тактична.
- Юлечка, здравствуй!
- Здравствуйте, Лидия Павловна.
- Как ты?
- Спасибо, нормально…
- Юлечка, меня Саша очень беспокоит. Я звонила ему. Он сильно пьян. Я спросила, что случилось, а он сказал звонить и разговаривать с тобой. Произошло что-то страшное? Что-то с ребенком, да?
Свекровь выдержала рассказ невестки с достоинством аристократки и выразила сочувствие все ситуации.
- А у вас в роду были случаи таких заболеваний?
- Нет.
- Юлечка, мне очень неловко об этом спрашивать, но… - Лидия Павловна видимо очень старалась подобрать слова помягче, но у нее не очень хорошо вышло. - Ты уверена, что это ребенок Саши?
- Что?!! - опешила Юля.
- Знаешь, Юлечка, ты на меня не обижайся, пожалуйста, но в нашей семье такого никогда не было, вот я и подумала… Странно все это. Как мог появиться такой ребенок? И как могли такое проглядеть? Может быть тебе врачи говорили, а ты просто забыла? Или побоялась, что Саша будет злиться и не сказала? Это было малодушно, Юля.
Юлю затрясло. От фальшиво-вежливого тона свекрови, которым она обвиняла Юлю сначала в измене мужу, а потом в склерозе и подлости. От высокомерия, которым она заявила, что в ее аристократическом до мозга костей роду не мог родиться неправильный внук. Как мог появиться такой ребенок?!! Ах-ах-ах! Как же такое допустили?!! Юля никогда не любила холодную на эмоции свекровь и не ждала особой любви в ответ. Знала, что ее просто тактично терпят, раз уж сын так захотел. Но это…
Юля быстро попрощалась и повесила трубку, побоявшись сорваться и сказать что-нибудь ужасное. Не было сил пытаться придумать что-то вежливое в ответ. Свекровь не перезванивала больше. Видимо поняла, что сказала что-то не то.
Утром Юле привезли ребенка. Ей сказали, что его можно будет ненадолго брать из детского отделения в палату и возвращать для кормления. Крошечный сверток в клетчатом одеялке наполнил пространство палаты новой болью. Окончательным осознанием всего случившегося с ними. Мальчик изредка кряхтел во сне и морщил маленькое личико. Редкий светлый пушок на его макушке был таким мягким… У Вити был такой же белобрысый хохолок. Вот он. Такой реальный, настоящий, теплый комочек. Сможет ли она когда-нибудь привыкнуть к его внешности? К его особенности? Возможно когда-нибудь. Пока не могла. Было не по себе. Кривая изломанная линия верхней губы и носа неизменно стягивала внимание на себя. Юля ругала себя, но ничего не могла поделать с этим. Наверное, она ужасный человек, раз болезнь сына вызывает у нее такой шок. Он пробыл у нее почти два часа, а она так и не смогла заставить себя спокойно посмотреть в лицо сыну.