Ким заметил это и, скорее интуитивно, схватился за руку убийцы. Он почувствовал сопротивление и странный холод, разлившийся по его ладоням. Неизвестно как, но у Кима получилось вырвать нож у Пухлого. Ким даже сам не понял, как смог это сделать, но теперь нож был у него, и этим надо было воспользоваться. Поэтому, недолго думая, Ким взмахнул рукой и вонзил нож в грудь своего врага. Нож по самую рукоятку утонул в теле Пухлого. Тот судорожно схватился за Кима и глубоко вздохнул. Ким тут же вырвал нож из тела и снова нанёс сокрушающий удар. Затем, ещё. Ещё и ещё. Кровь брызгала фонтаном, доводя Кима до исступления. Хотелось бить и бить. Бить до тех пор, пока от Пухлого не остались бы одни лохмотья. Но Ким остановился. Ему противно было убийство. Это было противоестественным для него, и он опустил нож, а затем отбросил его в темноту. Где-то в стороне послышался лязг металла, ударившегося о камень.
Наступившая тишина пробрала до костей.
Пухлый с застывшим взглядом медленно оседал на землю, хватаясь непослушными руками за грудь своего убийцы.
Ещё пара мгновений, и Пухлый свалился у ног Кима. Бандит застыл, слегка повернувшись на бок.
Ким видел, как под телом скапливается тёмно-красная лужа. Пот заливал ему глаза; Ким часто моргал, пытаясь настроить зрение, но, кроме крови, он отчётливо видел и бездыханное тело, лежащее на сухих камнях.
Ему стало противно. Тошнота подкатила к горлу. Усилием воли Ким подавил в себе все рефлексы, до отказа набрав в лёгкие воздух. Он повернулся и хотел было уйти, но краем глаза заметил движение внизу. Ярость тут же снова охватила его.
– Да ты ещё не подох, тварь! – закричал Ким и бросился к Пухлому.
Перевернув его на спину, он схватился за окровавленное горло и стал душить.
На него смотрели выпученные глаза.
Глаза…
Волосы…
Промасленная рубашка…
Лёгкая куртка…
Перед ним лежал его отец.
Ким в ужасе отскочил назад, не веря в то, что происходит. А отец еле слышным шёпотом, сквозь смертельные хрипы, тихо сказал:
– Ты всё же убил меня, Ким. Ты убил своего отца. Твоё желание сбылось. Теперь ты можешь быть собой доволен…
И отец отрывисто вдохнул, а потом медленно выдохнул, и вместе с этим выдохом вылетела и сама жизнь.
Перед глазами у Кима всё вертелось, как будто он падает в бездну. В каком-то полузабытье он вскочил на ноги и побежал. Было всё равно, куда бежать, лишь бы подальше от этого проклятого места. Как можно быстрее! Как можно дальше! Он чувствовал, что вот-вот его душа вылетит так же, как только что вылетела душа его отца.
Он убил своего отца.
«Я его зарезал… Я зарезал отца… Я его убил. Своими руками… Убил…»
Ким бесконечно повторял эти фразы и бежал. Бежал без оглядки, куда и сам не знал. Свет резал ему глаза, темнота обжигала, холод колол острыми иглами, жара царапала, как наждачная бумага. Но он бежал. Бежал и бежал, не зная, куда и зачем. Если бы в этот момент ему на пути встретился бы обрыв, он, не задумываясь, бросился бы в него, чтобы покончить со всем этим кошмаром. Но обрыва не было. Вместо обрыва его окружали гладкие камни, по которым он лез всё выше и выше. Всё выше и выше. Выше и выше… пока не упал в какое-то мягкое и сухое болото.
Да, он действительно упал. Ким осознал это, лёжа ничком на земле. Где он, что это, почему он здесь оказался, и главное, как он здесь оказался?
Ким осмотрелся вокруг. Это была уже знакомая ему поверхность Луны. Он совершенно не понимал, как тут очутился. Когда он выбежал в светлый коридор? Как он вбежал в пещеру? Как он из неё выбрался? Как он вылез из кратера? Ничего этого он не помнил. Он лежал, окутанный мельчайшей лунной пылью, а над его головой чернел бесконечный космос с мерцающими маленькими звёздами.
Немного собравшись с духом, он сел на землю и упёрся взглядом в пустоту. Ничего не видя вокруг, ничего не осознавая, он просидел бы так неизвестно сколько, если бы не тихий свист, что доносился откуда-то сзади.
Ким мигом обернулся, выплывая из пустоты своего сознания.
Свист… Это опять тот самый свист, какой он уже слышал перед тем, как спуститься в пещеру.
Сзади возвышалось нагромождение камней, окружающих кратер. Вереница его следов извивалась тёмно-серой змеёй, протягивая своё тощее тело от кромки кратера до того места, где он сидел. Свист был тихим и манящим; в нём была какая-то скорбная и в то же время романтичная нотка, которая буквально заставляла его слушать. Слушать и идти к нему.
Ким снова вспомнил рассказ Зайца, что в безвоздушном пространстве космоса звук не может распространяться, и сделал вывод, что этот свист может быть только в его воображении. Собравшись с силами, он поднялся на ноги и стал смотреть на камни, окружающие кратер. Оттуда до сих пор слышался тихий свист. Ким сделал пару шагов назад, намереваясь вернуться к кратеру, но тут же остановился.