Киму очень хотелось спать. Вся эта бестолковая «экспедиция» выбила его из равновесия и вызвала гораздо больше вопросов, чем было у него раньше. Теперь он даже стал сомневаться в своей нормальности, но рана на плече доказывала только то, что всё это действительно было. Вот только как могло это быть? На этот вопрос Ким не мог ответить.
Подойдя, наконец к своей комнате, он без проблем открыл дверь и вошёл. Внутри было всё, как всегда. Ива ещё спала.
«Сколько же сейчас время?» - подумал он и взглянул на часы. То, что он увидел повергло его в ступор. На часах было ровно столько же, сколько было тогда, когда он выходил из этой комнаты перед своим полётом: 12:53.
Он стоял, всматриваясь в электронный циферблат до тех пор, пока последняя цифра не изменилась на 4.
Ничего не понимая, он опустился прямо на пол и, поджав колени к подбородку, глядел в пустоту отсутствующим взглядом. Ему уже было всё равно… После того, что он пережил, в душе не осталось места для новых переживаний или каких-то мыслей; внутри у него была пустота. Апатия полностью охватила его и низвергла в бездонную пропасть какого-то отречённого состояния. Всё равно! Пусть на часах будет столько же, сколько и тогда, когда он выходил из этой комнаты. Пусть там, на Луне, живут непонятные полуматериальные призраки. Пусть по безвоздушному пространству космоса проносится потусторонний свист, а поверхность Луны озаряет призрачный белёсый свет. Всё равно. Хуже уже не будет. Хотя, если призадуматься, то всякий раз, когда думаешь, что хуже уже некуда, жизнь тебя кидает в ещё более глубокую дыру, и то, что было раньше кажется не таким уж и плохим.
Странное полузабытьё Кима продлилось до тех пор, пока комната не стала медленно наполняться светом, что сигнализировало о наступлении утра.
Ким с усилием поднял голову и взглянул на настенные часы. 5:11.
«Четыре часа! – подумал Ким. – Я просидел здесь целых четыре часа!»
Кряхтя, он поднялся с пола.
«Как же я отсидел задницу!»
Подойдя к бару, он налил себе первого попавшегося сока и залпом осушил стакан.
Интерактивное окно в этот момент транслировало космос в реальном времени.
«Осточертел этот космос… Терпеть его не могу».
Ким прикоснулся к окну; выскочила маленькая табличка с бесконечным набором видов. Он выбрал «Лес» и «Горы». Тут же окно преобразилось: вдали возвышались скалистые вершины, слегка подёрнутые облачной дымкой, а внизу простирался зелёный лес, над которым кружились в красивом танце маленькие птички; верхушки деревьев слегка шевелились на ветру, а по небу медленно-медленно плыли ослепительно белые облака.
Вид был замечательным. Ким повернулся к окну и стал смотреть вдаль, отрешившись ото всех мрачных мыслей и навязчивых переживаний.
За его спиной комната постепенно светлела, словно бы наполнялась светом от восходящего солнца, а вскоре послышалось тихое шипение открывающейся двери.
– Ты уже не спишь?
Ким обернулся. В дверях спальни стояла Ива, одетая в длинный махровый халат. Её волосы падали на мохнатый капюшон; она обхватила себя руками, словно бы замёрзла; ноги были босыми. Ива широко зевнула и потянулась. Ким подошёл к ней и, не говоря ни слова, обнял её, прижавшись, как маленький ребёнок к маме. Он вдыхал аромат её волос. Она рядом. Ким обнимал её, и в данный момент это было единственным его счастьем, единственной отрадой, которая смогла разогнать смертельную тоску, разлившуюся в его израненной душе.
Ива обняла его в ответ и легонько провела рукой по его волосам. Она не стала задавать лишних вопросов. Ей казалось, что она понимает его молчание, – то, что они пережили на Земле, наложило глубокий отпечаток в их душах, и этот рубец, словно незаживающая рана, нескоро ещё зарастёт…
Глава вторая. Призрак
Вороны взмыли вверх и огласили густой лес своими хриплыми голосами. Их испугал внезапный крик, раздавшийся где-то под деревьями. Птицы вынуждены были покинуть свои гнёзда, чтобы выяснить, кто мог нарушить вечную тишину этих мест. Чёрные, зоркие глаза пернатых тут же узрели виновника их беспокойства. На опавшей листве виднелись два человека, которые катались по земле, сжав друг друга в смертельных объятиях.
Высокий мужчина в сером пальто запрыгнул на своего противника и схватил за шею. Его бейсболка с коротким козырьком съехала на бок. Он бешеными глазами смотрел на врага, а пальцы всё сильнее и сильнее сдавливали шею.
– Сдохни, мразь паскудная! Сдохни! Сдохни! Сдохни! Я тебя ненавижу, тварь! Будь ты проклят! Сдохни! Умри же ты наконец и оставь меня в покое!
Его покрасневшие от гнева глаза вылезали из орбит. Он тяжело дышал, со лба слетали капельки пота, он весь дрожал от перенапряжения и безудержной ненависти. Он изо всех сил душил своего врага, повалив его на мокрую землю.