Враг повержен; он уже почти труп; осталось совсем немного…
– Умри… умри же… умри… умри, сволочь…
Он совсем выбился из сил. Его руки дрожали, пальцы немели, и хватка становилась всё слабее и слабее.
Но враг уже не дышал; враг валялся на краю небольшой лужи недвижим, словно старый поломанный манекен.
Руки совсем ослабли. Пальцы сами разжались, освободив разбухшую шею.
Он буквально свалился рядом с трупом, хватая ртом воздух и не в силах больше пошевелиться. Задыхаясь, он монотонно бубнил себе под нос:
– Наконец-то… наконец-то он подох. Он подох, лживая скотина. Подох и больше не будет доставать меня. Всё. Его больше нет. Наконец-то, я один. Да… я один. Один. И это прекрасно. Один… один… его больше нет… один…
Он лежал на спине, медленно закрывая и открывая глаза. Где-то высоко деревья шелестели жёлтыми листьями, которые срывались с ветвей и кружились в воздухе, устилая мокрую землю разноцветным ковром. Тяжёлые тучи, совсем недавно пролившиеся мерзким дождём, постепенно уползали вдаль. Среди серого нагромождения кое-где виднелись синие участки неба.
Едва уловимый солнечный свет на несколько мгновений коснулся деревьев, но погас так же внезапно, как и появился.
Лежать на земле было холодно. Лето кончилось, постепенно становилось всё холоднее. Ветер крепчал с каждым днём. Серая, мрачная погода уже и не думала уходить.
Но у него на душе теперь было светло. Он покончил со своим врагом. Теперь можно вздохнуть полной грудью, наслаждаясь безмолвием, одиночеством и независимостью.
– Да… он подох. Он наконец-то подох…
Губы сами собой расплылись в широкой улыбке.
– Кто подох?
Мужчина моментально вскочил, услышав этот голос. Он не мог поверить в это. Как?! Неужели он ещё жив?! Это невозможно!
Он повернулся на голос. Рядом сидел на краю лужи мужчина средних лет в сером пальто, бейсболке с коротким козырьком и серыми усами, что корявыми отростками торчали над верхней губой.
– Нет… нет-нет! Нет! Чёрт! Нет! Этого не может быть! Ведь я задушил тебя, мразь! Ты просто не можешь быть жив! Ты подох! Подох только что! Нет! Тебя нет здесь! Это неправда!
– Ну как же, неправда? Ведь я вот он.
– Тебя нет… тебя нет… нет… нет и нет!
– Как нет? Вот мои руки, ноги.
– Тебя нет. Ты дохлый. – Он закрыл лицо дрожащими руками.
– Я очень даже живой. Посмотри, я двигаюсь, разговариваю с тобой…
– Заткнись! Заткнись, заткнись! Тебя нет! Тебя нет… тебя нет… тебя нет…
Он без остановки твердил эти два слова, пока хватило сил, после чего рухнул на спину и снова закрыл лицо руками. Он лежал, боясь пошевелиться. Он не хотел ничего видеть и слышать. Он боялся, невероятно боялся снова услышать этот мерзкий скрипучий голос. Он знал, что Тот сидит сейчас рядом и смотрит. Он смотрит. Смотрит на него и лыбится из-под своих отвратительных усов. Как он ненавидел эти усы! Эти усы являлись ему в ночных кошмарах: они щекотали ему шею, вырастали из верхней губы до невероятных размеров и протыкали его тело насквозь. Враг смеялся, хохотал, хватаясь за живот, а он… он висел в воздухе, а внутри его тела копошились эти отвратительные усы, протыкая каждый орган, пролезая по кишкам, заполняя гортань, пробивая череп… Враг хохотал. А потом рывком вытаскивал свои усы из его изуродованного тела, от чего во все стороны разлетались фонтаны крови, смешанные с оторванными кусками плоти. И когда он снова и снова падал на землю, он просыпался в холодном поту и кричал. Кричал, что было силы. А рядом сидел Он. Сидел и улыбался, растягивая свои омерзительные пересохшие губы. А над верхней губой серели те самые усы…
Он сделал глубокий вдох. Воздух прерывистыми волнами вошёл в его лёгкие. Он всё ещё закрывал ладонями лицо, лёжа на мокрой земле, но лежать было слишком холодно. Тело начинало сильно дрожать; озноб бил всё сильнее, заставляя вскочить и убежать, как можно дальше отсюда. Убежать туда, где не будет Его…
Но он знал, что спрятаться от этого врага не получится. Он найдёт его где угодно. Найдёт и снова начнёт говорить… Этот голос он ненавидел больше всего на свете. Ненавидел даже сильнее, чем эти омерзительные усы! Скрипучий, паршивый голос – голос, разрывающий мозг в клочья, проникающий в подсознание и сводящий с ума.
Враг всегда говорил… Он говорил ночью и днём, во сне и наяву. Говорил невпопад, говорил тогда, когда хотелось прислушаться к тишине, понаслаждаться пением птиц, раствориться в последних тёплых лучах солнца, когда хотелось побыть одному… Но вместо этого вокруг был этот голос.