– Как тебе может быть больно вообще! – прокричал Майерс. – Недавно я тебя задушил, сломал шею и выколол тебе твои сраные глаза…
– И ещё сломал коленом рёбра, - вставил Призрак.
– А тебе хоть бы хны! Живой, как этот!..
– Так что, предлагаешь всё же набить тебе табло?
– Не надо мне ничего бить! Убирайся ко всем чертям, а я пойду своей дорогой!
Майерс повернулся и быстрым шагом пошёл между деревьями; отодвинув раскидистые кусты, он скрылся в чаще.
– Но учти, - вдогонку прокричал Призрак, - твоих лягушек сожрал медведь!
– Пошёл к чёрту! – послышалось из-за кустов.
Призрак вздохнул и остался стоять на месте.
Майерс шёл, огибая деревья и ломая небольшие ветки, что мешали пройти. Он постоянно бурчал себе под нос ругательства, проклиная на все лады своего докучливого «приятеля». Дорогу он помнил хорошо и знал, что осталось совсем немного – лес закончится, начнётся поляна, заросшая полувысохшими одуванчиками, а чуть поодаль будут стоять те самые домики, в одном из которых он ночевал уже несколько дней.
Через некоторое время лес действительно закончился. Майерс вышел на одуванчиковую поляну и свернул к старым деревенским домикам. Идя по размокшей грязи, которая в незапамятные времена являлась дорогой и даже сохранила до сих пор остатки камней, мужчина всматривался в «свой» дом и почему-то постепенно сбавлял шаг. Когда до забора оставалось уже несколько шагов, он вдруг остановился.
– Чёрте что… - еле слышно прошептал он. – А вдруг он прав? Медведь… Медведь? Да какой, к дьяволу, медведь, хрен бы его побрал! Откуда здесь медведь? Я живу здесь уже несколько дней и никаких медведей не видел. Они тут явно не водятся. Это всё трёп того придурковатого призрака и не более. А я… Я хочу жрать. Весь день не ел. Вчера только пообедал теми сраными лягушками и доел ногу маленькой птички. И это всё.
Он всмотрелся в окна дома. Тёмные окна едва просматривались сквозь заросли дикого винограда. Тот же виноград облепил почти всю крышу, как бы укутав её зелёно-бурым покрывалом. Дверь была приоткрыта. Что-то ёкнуло у него в груди, но он тут же вспомнил, что никогда не закрывал за собой дверь, когда уходил, потому что её просто нереально было закрыть полностью.
Майерс прислушался, но никаких звуков, кроме шелестения листвы, не услышал.
– Да пошло оно всё к чёрту! - вслух сказал он. – Нет там никаких медведей! А я жутко хочу жрать.
И он открыл калитку. Подойдя к двери дома, он ещё раз прислушался и потихоньку приоткрыл дверь. Ржавые петли слегка пискнули, но этот негромкий звук сильно резанул ухо среди окружающей тишины.
Мужчина заглянул внутрь: всё, как всегда, всё на месте и дом пуст.
– Вот я же говорил, что этот придурок ни черта не соображает. Просто буровит всякую фигню и больше ничего. Жалко, что он не подох тогда, когда я его убил.
С этими словами он прошёл небольшую прихожую и приблизился к столу, за которым совсем недавно сидел напротив своего двойника и думал о том, как он ненавидит его противные усы.
– Жрачка! Я хочу жрать. Недоеденная лягуха. Она в тумбочке, в ящике, в спальне.
Он повернулся вправо, где была дверь в спальню. В этой спальне он ночевал только первый день, но когда понял, что старая перина провоняла сыростью настолько, что даже свербело в носу, то решил спать в зале на диване. Возле кровати стояла тумбочка, и как раз там, в выдвижном ящичке, он и спрятал свою недоеденную еду.
Приоткрыв дверь, он вошёл в спальню. Тумбочка стояла напротив двери, но сейчас почему-то была не видна. Полумрак в комнате мешал хорошо видеть, но зато вдруг послышалось странное кряхтение, а затем зашевелилась огромная тень, что распростёрлась почти на всю эту небольшую комнату. В ту же секунду раздался громкий храп.
Майерс буквально врос в пол ногами; он не в силах был даже сдвинуться с места, наблюдая, как огромная тень вдруг начала как бы вырастать из пола и увеличиваться в размерах. И только когда тень издала негромкий рык, мужчина окончательно уверился в том, что перед ним самый настоящий медведь. И этот медведь, что лежал перед тумбочкой, теперь встал в полный рост.
Откуда-то сбоку послышалось тихое копошение. Майерс всмотрелся в полумрак и заметил ещё одну тень. Но эта тень была намного меньше медведя.
Тем временем, медведь, который упирался головой в потолок, зарычал так громко, что, казалось, задрожали все стены. А затем сбоку послышался ещё один рык – гораздо тише, какой-то писклявый и противный.
– Боже мой… - прошептал Майерс. – Ведь это же медведица с медвежонком…
Он не стал долго думать. Тут же развернулся и бросился обратно в зал.