Синтия гордилась тем, что смогла возвыситься над удушающей атмосферой семьи, в которой родилась. Сбежав из своего фермерского захолустья, она получила юридическое образование и ученую степень, вышла замуж за человека, стремительно шагавшего вверх по ступеням карьерной лестницы. Ей не исполнилось и сорока, а она уже имела практику и преуспевала. К сорока годам, когда уже все цели, которые Синтия однажды поставила перед собой, оказались достигнуты, она вдруг почувствовала себя несчастной. Казалось бы, как тут не радоваться, когда у нее было все, что могли обеспечить культурная среда и ее незаурядные способности! Однако депрессия разрасталась, отдаваясь болью во всем теле. В какой-то момент она обнаружила, что ей стоит усилий каждый понедельник выходить на работу. О недомогании Синтия рассказала своему лечащему врачу, и тот прописал комплекс антидепрессантов. Лекарственные препараты помогли снять остроту проблемы. Но теперь она почувствовала странную обезличенность, словно бы перестала быть сама собой. В конце концов Синтия решила обратиться к психотерапии и на первый же сеанс пришла с этим сном, приснившимся ей накануне:
Вот такой короткий сон. Этот сон мог присниться каждому из нас, ибо кто окончательно и бесповоротно расстается с духами предков? Сон – это подсказка, которую мы получаем от нашего Я. Сон взывает к вниманию сознания, чтобы задать нам вопрос: «Как так получается, что я могу находиться в своем мире и в родительском одновременно?» Синтии ничего не оставалось, как задать этот вопрос себе. В последующие недели ответ на него стал постепенно проясняться: стремясь сбросить родительские дефиниции, кем и чем ей следует быть, она устремилась в прямо противоположную сторону. Чем решительнее она старалась поступать наперекор их инструкциям, тем больше незримое родительское присутствие диктовало ее выбор. Да, ей удалось отвергнуть родительские планы относительно будущего дочери с их незавидными перспективами. Но, к немалому своему разочарованию, Синтия обнаружила, что вовсе не была, как ей одно время казалось, столь уж независимым действующим лицом в своей жизни. Тот реактивный мотив, который подталкивал ее отвергнуть тесный мирок семьи происхождения и сделать выбор в пользу того, что поддерживалось культурой среднего класса, не дал возможности выбрать жизнь согласно желаниям души. От старых посланий безопасности и ограниченности она бежала в компенсаторный профессиональный мир, чтобы понять в конечном итоге, что оказалась в еще большей степени зажата ограничивающими рамками, чем могла помыслить. Как тут не впасть в депрессию, оказавшись в таком затруднительном положении? И что удивляться, когда тело начинает бунтовать, а психе забирать энергию оттуда, куда хотело бы вложить ее движимое комплексом Эго? И все же это смятение, которое приносит с собой восстание психе, пойдет нам же во благо. Перед Синтией открылись подлинное положение дел и возможность осознанно оценивать свои альтернативы. Когда писалась эта книга, она продолжала старательно разбираться: какой выбор был сделан ею, а какой оказался навязан извне. Этот процесс психологического различения должен будет продолжаться до конца ее путешествия. И это же касается и нас с вами. Те призрачные обитатели, которых мы тянем с собой в неприбранную постель памяти, действительно, обходятся нам недешево: ведь то, о чем мы не помним, тем не менее продолжает помнить о нас.