— Нет, Мэт, не сейчас. Скоро вернутся Хэндзл и Тони. Мама обязательно захочет тебя повидать. Я не собираюсь начинать отношения с будущей свекровью с… ляпсуса. Вот уж Хэндзл удивится! — воскликнула Зу. Она вся лучилась счастьем и радостью.
— Я в этом не уверен. Скорее она очень обрадуется, а не удивится, — уточнил Мэт. И Зу поняла, что он прав. — Если ты со мной не пойдешь, то и я тебя одну не оставлю. Вдруг тебя унесет какой-нибудь дух?
Схватив Зу в объятия, Мэт шершавым подбородком потерся о ее лоб.
— Тебе придется принимать меня и гладким, и колючим.
— Только этого мне всегда и хотелось, Мэт! Делить с тобой поровну хорошее и плохое. Вместо того чтобы отдавать свое унизительное для меня распоряжение, тебе надо было сделать так, чтобы мне хоть одним-единственным словом дали понять, что ты в беде, и я тут же оказалась бы рядом с тобой.
Зу подняла руку и очень нежно провела пальцами по тонкому следу шрама, пересекавшего правое веко Мэта.
— О, любимый мой! Я была бы рядом с тобой в любой беде. Я никогда бы тебя не оставила, что бы с тобой ни случилось.
Мэт нехотя признался:
— Это было моей самой большой ошибкой. Давай вычеркнем это из нашей жизни, дорогая. Лучше подумаем о….
— О будущем?
— О том самом важном для меня подарке, о котором я думал всегда.
Мэт ласково привлек девушку к себе.
— Об этом я видел сны; иногда же в ночных кошмарах кто-то пытался убедить меня, что этого момента не будет никогда.
Губы Мэта сначала нежно коснулись ресниц Зу, а потом соединились с ее губами.
Мэт предоставил возлюбленной право выбрать для их свадебного путешествия любое место в мире. Но он не стал смеяться, когда она предложила провести начало медового месяца в том самом «Логисе», где они недавно укрывались от ливня.
Берта и Жан-Клод пришли в восторг от высокой чести, оказанной их скромному заведению. Они устроили молодоженам роскошный прием. Для свадебного ужина накрыли тот же самый стол, за которым они ужинали в памятный дождливый вечер. Зу и Мэт сидели рядом и были так счастливы, что даже не заметили, какую изысканную трапезу приготовил специально для них Жан-Клод. Им все еще казалось, что это сон, а не реальность.
— Ну как можно быть таким счастливым? — снова и снова спрашивал Мэт.
— Не знаю! Я задаю себе этот же вопрос.
Когда молодые уходили из столовой, мадам Пуссен, улыбаясь, не сводила с них глаз. Ее взгляд был добродушно-снисходительным и, возможно, немножко ностальгическим.
Девушка всегда считала себя очень застенчивой. Но когда Мэт стал ее раздевать, ей это показалось абсолютно естественным. Он делал это медленно, не спеша, а когда снимал одежду с себя, Зу помогала ему. Каждое движение Мэта сопровождалось лаской. Когда нежное тело любимой было полностью обнажено, Мэт отнес ее на постель. Едва касаясь языком мягкой кожи, он покрывал поцелуями ее лицо — трепетные веки, щеки, прекрасно очерченные чувственные губы. Руки Мэта были любящими, нежными, но в них заключалась и какая-то магическая сила, от которой у Зу перехватывало дыхание. Каждой клеточкой своего тела она чувствовала, что он ее беспредельно любит. Пальцы Мэта передавали его любовь так же выразительно, как и те слова, которые он шептал. А когда все радости прелюдии любви были испытаны сполна, а предвкушение того, что еще должно между ними произойти, достигло последнего предела, Мэт привлек к себе возлюбленную еще ближе… и совсем уж невероятно близко.
От близости его тела, от его ласк и тепла Зу испытывала бесконечно сладостное ощущение экстаза. Прикосновения Мэта были нежными и обжигающими; Зу сначала словно вознеслась куда-то, а потом вся подалась вперед. Будто удар молнии разорвал ее на части, а затем буря страсти бросила в совершенно неведомые ранее чувственные удовольствия. Ритм ее сердца все убыстрялся, дыхание стало прерывистым. Она не могла произнести ни слова, даже имени Мэта. Все испытанное Зу прежде, все изведанные ранее восторги не могли сравниться с тем, что происходило сейчас. Новые для нее ощущения, порожденные радостью утоления жажды близости с Мэтом, неправдоподобный взлет на самую вершину страсти поглотили девушку. Потом, на волне удовлетворения, пришел покой, какого она тоже никогда не знала. Прошло много времени, но их тела так и остались тесно переплетенными, а девичьи руки нашли надежное прибежище в сильных ладонях Мэта. Бог сна не пришел к ним сегодня, понимая, что теперь они отдались целиком власти бога любви.
Зу соскочила с кровати и подошла к окну. Положив локти на подоконник и все еще ощущая себя погруженной в это сказочное блаженство, она взглянула на огромную луну — символ постоянства. Все волнения улеглись, страхи рассеялись. Она не сомневалась теперь в любви Мэта. Эта ночь дала ей ощущение блаженства и покоя. Зу не могла удержаться от слез. Они заискрились на ресницах, словно сверкающие алмазы. Из-за них Луна вдруг стала похожа на блестящий шар и приняла какой-то новый облик. По-новому стали складываться и мысли Зу.