— Ебать!.. — до меня дошло, как молнией в столб шандарахнуло: надо было переписывать свое ИДЗ. Проблема состояла в другом: я не знал уже, как изощриться, чтобы сделать правильно. Лаврик и через два года помнил нашу первую встречу. — У меня еще три ИДЗ осталось. Лех, а ты сдал?
— Дык! Я же с Просковиным живу, — довольно заявил Лешка. — Он же голова светлая, Лаврика с первого раза всегда сдает и мне помог. Кстати, слушай, — пацан реально замялся. — Может, попросишь сегодня его тебе помочь, а? У меня тут… ну, ты меня понял… секс другого рода намечается.
При мысли о Просковине, что-то приятно сжалось внутри. Дебильная ситуация. Я жду встречи с пацаном, который мне еще неделю назад был лесом пофигу, а после всего одной ночи, волнуюсь, как девица на первом свидании. В памяти всплыл силуэт Сергея в полутьме комнаты.
Мы как раз входили в общагу.
— Я подумаю, — тихо отозвался в ответ. — Может, и правда попросить.
— Да ты точно попроси. Он не откажет тебе. Это вот Сороковому бы он отказал, однозначно.
— А чего? — это было новостью. — И почему это Просковин к Васе плохо относится?
— Ой, да там долгая история. Как таковой, контры у них нет. Похоже, Васька, своей гиперактивностью, поперек дороги Сереге встал. В общем, я не в курсе, может, он у него кого-то отбил. Потому как у Сереги, за все это время, никого не было.
Мы уже поднялись на свой этаж. С каждым шагом становилось как-то тревожней, напряженней. С каждым шагом сердце билось сильнее.
Комната Просковина была через одну от моей и считалась модной, т. е на два места, в отличие от подавляющего большинства, рассчитанного на три или четыре места. Леха, отперев дверь, и пожелав мне на завтра удачи, скрылся за старым пологом, считавшимся второй дверью. А я поплелся к себе.
Приготовить поесть, перекусить и помыться — на такие мелочи, вроде, и времени много не надо, а на деле затягивается до позднего вечера. В итоге, в душ я шел уже в районе одиннадцати. В это время нет такого наплыва народа, и вода бежит горячая.
Душ у нас для людей без комплексов. Один на этаже и предназначен для одновременного мытья сразу шестерыми. Кабинок, как таковых, не было. Места отделялись только небольшими перегородками, т. е. те, кто мылись, светились у всех на виду голыми задами, стоя перед вмурованными в стену лейками.
Я устало вполз в наполненное густым паром помещение. У дальнего отсека, по-другому это назвать нельзя, кто-то мылся. В свете тусклых ламп была видна только голая, в мыле, худощавая спина и округлая, словно девчачья, попка. Как человек, привыкший к таким картинам за три года пребывания в этом священном нудистском колхозе, моющегося я проигнорировал. Мне-то что, первый раз жопу голую вижу?! Раздевшись полностью, включил воду и нырнул под нее. Самое оно. Вода ласково омывала мое тело. И как только я, довольный и расслабленный, намылился, произошло очередное ЧП: свет потух.
Сами понимаете, какая у меня была реакция. Рассудил оптимистично, успокоил себя тем, что «Хоть не вода отключилась, уже хорошо. А в темноте я дорогу в комнату найду». Потратив еще пару секунд на смывание мыла, на ощупь стал выбираться, из наполненной паром, душевой. Только я развернулся, наткнулся на кого-то. По всей видимости, того, кто мылся по соседству.
— Опять, блять, не живется спокойно, или долги за свет превысили лимиты? — так, чисто для поддержания разговора, ляпнул что-то.
— Нет, я думаю, что БОМЖи добрались-таки до цветных металлов, — мелодично ответил мне до боли знакомый голос.
— Просковин! Ты меня преследуешь?!
Послышался тихий смех.
— Хрена лысого! На этот раз ты меня. Я уже тут был, когда ты пришел. И еще… может, ты меня отпустишь, а то свет включат, а мы тут в обнимку и голые.
Только сейчас до меня дошло, что после столкновения, я держал кого-то за плечи. Даже не держал, а можно с полной откровенностью сказать, обнимал. Каков же был мой шок, когда я представил, какой сцена предстанет перед гипотетическим посторонним, решившим ближе к полуночи пополоскать свои яйца! Я с нечленораздельным, громким звуком резко отшатнулся. Тот факт, что пол был мокрым и скользким, даже упоминать не надо, я поскользнулся, и лишь благодаря чуду, и заботливым рукам Просковина, моя тушка не грохнулась на этот самый пол.
Картина осталась практически той же, только роли поменялись. Теперь, изящный Сергей обнимал меня… плотного, откормленного, деревенского пацана, с детства привыкшего к тяжелому, физическому труду. Силы Просковин переоценил, поэтому через секунду мы летели на этот самый пол.