Соглашается, потому что об этом просит Ксавьер.
***
После того, как им удалось захватить Фрост, когда Эрик вновь ринулся в бой, вернулся в свой привычный мир, оказаться в замке Ксавьера и заниматься тренировками было настолько непривычно, словно все это поместье существовало в другой реальности. В незнакомом месте, которое хотелось назвать домом. Но Эрик не спешил этого делать, заранее зная, что никогда не сможет остаться здесь. Не сможет быть частью невероятного уютного мира Чарльза Ксавьера. О котором профессор частенько рассуждал за ужином или игрой в шахматы.
- Ты думаешь, за то время, что у нас осталось, мы успеем хоть чему-то научить этих… детишек? – с сомнением спросил Эрик, переставляя своего коня на шахматной доске.
- Они уже многое умеют сами, мы сможем их подготовить достаточно…
- Для того, чтобы они не погибли в первый же день? – Эрик хмыкнул, глядя на своего уставшего друга. После того, как Шоу с приспешниками напали на их молодняк, Чарльз был сам не свой, и от этого старался выглядеть еще увереннее и позитивнее, чем обычно.
«Выживает сильнейший» - промелькнуло в сознании Эрика, и он тут же почувствовал на себе осуждающий взгляд Ксавьера.
- Они были не готовы, то, насколько они сильны не имеет значения.
- Кто-то обещал не читать мои мысли, пока мы играем, - сменив тему, напомнил Леншерр. Снова спорить о произошедшем он не хотел. И не было доводов, способных переубедить его или вызвать лишнее сочувствие.
- Я не читал их. У тебя на лице все написано, - тут же оправдался профессор.
- Да неужели? – с сомнением спросил Эрик, даже забыв про игру. – Не замечал за собой подобного.
- Просто прежде на тебя никто так внимательно не смотрел, - пожал плечами Ксавьер и прикусил губу, передвинул ферзя, хоть явно потерял интерес к игре. Сказывалась усталость и то, что это была уже далеко не первая их партия.
Никто не смотрел на него так прежде. Верно. И Эрик прежде не видел в ком-то друга. Не было человека, которому он бы мог так глупо довериться, чьи суждения хотел слушать, с кем так отчаянно хотел бы проводить время. С кем мог бы представить свое будущее. Нужно лишь заставить Чарльза перестать смотреть на мир сквозь призму добродетели и с дурацкой верой в лучшее.
- Из тебя вышел неплохой наставник, - сменил тему Леншерр и продолжил игру, но Чарльз посмотрел на него неодобрительно.
- А из тебя не очень, - заметил юный профессор. – Ты чуть не убил Алекса на тренировке. Хотя я просил не начинать без меня.
Эрик хищно усмехнулся.
Конечно. Нельзя начинать без чуткого присмотра Ксавьера. Это уже заметили и сами первые ученики, но только Эрик показывал им хотя бы тень будущего боя, в то время как Чарльз нежничал с ними и наставлял лишь словами, направлял их способности.
- Я бы не убил его, - спокойно ответил Эрик.
- Ты задел его стальной балкой!
- Двигаться нужно было быстрее, - едва не прошипел Леншерр и его глаза загорелись диким блеском, а лицо словно стало грубее. Но он быстро взял себя в руки. – Кто будет осторожничать с ними в бою? Ты думаешь, там с ними будут обходиться, как с детьми? Думаешь, Шоу пожалеет их из-за того, что они неопытны? Думаешь, люди не станут стрелять в них, потому что они еще юны и не познали жизни?
- Тише, Эрик, - Чарльз примирительно поднял руку. Эта тема опасна.
- Этого не произойдет. Ни сейчас, ни после. Никогда. И все твои бредни о мирном сосуществовании - лишь самообман, и, что хуже, ты заставляешь остальных в это верить.
- Потому что это возможно, - спокойно и осторожно сказал профессор, переплетая пальцы и внимательно глядя на друга. – Да, нас ждет сражение. Но мы справимся. Это не станет войной.
- Станет. – Не согласился Леншерр с такой уверенностью в голосе, словно сражение уже идет у самого порога их дома. – Ты не понимаешь, - Эрик поднялся на ноги и отошел к столику, на котором стояли стаканы и открытая бутылка скотча, повернулся к Чарльзу спиной, просто чтобы не видеть его в это мгновение. Чтобы успокоиться. Он не злился на юного профессора. Нет. Не мог злиться на уверенного в себе романтика, который вырос в этом замке. У которого в жизни было все, о чем только можно пожелать. Он понимал, почему Чарльз все еще видит их будущее таким мирным и спокойным.
- Я верю, - мягко произнес Ксавьер. – Люди умнее, чем тебе кажется. История конфликтов проходит через все время существования человечества, и все новое и отличное от обычного всегда с трудом принималось этой жизнью. Нужно лишь время и терпение.
- Ох, друг мой, - Эрик грустно улыбнулся и неспешно подошел к юному профессору, который так и сидел в своем кресле возле шахматной доски. Он облокотился о спинку его кресла и склонился к Ксавьеру, разглядывая лицо самого прекрасного из наивных безумцев, которых он только видел. – Знаешь, что сделали бы эти люди с тобой? – мягко спросил Эрик касаясь плеча Ксавьера. - Если бы ты не стер память агентам ЦРУ?
- Я не стирал память всем, - словно оправдываясь сказал Чарльз, чувствуя себя неожиданно некомфортно, ощущая призрак угрозы от Эрика. Хоть сейчас он и был с виду спокоен, казалось, что в любой момент он может напасть.
- Ты нужен им как оружие, потому что на кону стоит слишком многое, - вкрадчиво произнес Эрик, понизив голос и небрежно поглаживая плечо Чарльза, скользнул тонкими пальцами к вороту его рубашки. – Они боятся тебя. Всех нас. Они лишь ждут момента, чтобы засадить тебя в стальную клетку глубоко под землей. Ждут возможности изучить тебя. Как дикого зверя. Как бешенного пса. Пролезть в твою голову. Понять, что именно делает тебя таким опасным, - он говорил мягко, словно утешая, бережно прикоснулся к лицу Ксавьера и наклонился к нему ближе, почти касаясь носом его мягких волнистых волос. – Не человек. Бесправная угроза, которую нужно устранить. Они бы резали тебя. Потрошили твой мозг. Ты чужой для них. Мы все.
Чарльз дышал медленно и глубоко, почти не мигая смотрел на Эрика, не убирал его руку, позволяя так легко и ласково касаться себя и хотел прочесть его мысли, но вместо этого лишь слушал его голос и чувствовал его дыхание.
- Не дай им шанса уничтожить тебя, друг мой, - и это прозвучало как просьба. Эрик не знал, как еще донести свои мысли до телепата, разве что и правда попросить его прочесть их. Он бы не возражал, если это поможет разбудить Чарльза. Если это спасет его от неминуемого, заставит его готовиться сражаться, а не вести мирные переговоры в надежде, что среди людей есть хоть кто-то хотя бы наполовину такой же, как сам Чарльз.
От его темных волос приятно пахло почти выветрившимся одеколоном и чем-то теплым и притягательным. Эрик осторожно провел рукой по подбородку Ксавьера, заставляя его приподнять голову, одним взглядом давая понять, что сейчас стоит прочесть его мысли.
Чарльз сделал это осторожно. Так просто было при зрительном контакте видеть и слышать мысли Эрика.
Видеть того напуганного до смерти ребенка, прикованного к хирургическому столу, видеть камеры и тренировки, видеть солдат и врачей. Видеть страх и ненависть в глазах людей. Чувствовать бесконечный холод металла, который окружал Эрика повсюду, сдерживал, пленил и причинял лишь боль.
- Хватит, - попросил Чарльз и оборвал контакт, отвернулся от своего друга и как можно незаметнее потер глаза, в которых появилась противная резь.
- Тебе это не нравится? – с упреком спросил Леншерр, даже не думая отходить от Ксавьера. – Но это то, кем мы для них являемся. Мы лишь угроза. Но тебе это не понятно. Ты - маленький принц, выросший в любви и заботе, играющий с чужими мыслями.
- Хватит, Эрик! – уже жестче потребовал Ксавьер и резко поднялся со своего места, едва не задев Леншерра. – Именно таким отношением ты можешь все разрушить. Что дальше по твоей философии? Лучшая защита – нападение?
Эрик смерил Чарльза внимательным взглядом и только одобрительно хмыкнул, разглядывая его решительное лицо. Все же вывел его из себя. Хорошо.