Приведем два ярких описания поселков различного типа, в которых очень точно схвачены особенности такого типа поселения. Первое — у В. Ф. Тендрякова — описание поселка в большом городе, второе — у В. Г. Распутина — описание переселенческого поселка.
В. Ф. Тендряков в повести «Ночь после выпуска» описывает так называемую Индию: «Это экзотическое название произошло от весьма обыденных слов — «индивидуальное строительство», сокращенно «Индстрой». Когда-то, еще при закладке комбината, из-за острой нехватки жилья было принято решение — поощрять частную застройку. Выделили место — в стороне от города, за безымянным оврагом. И пошли там лепиться дома — то тяп-ляп на скорую руку, сколоченные из горбыля, крытые толем, то хозяйски-добротные, под железом, с застекленными террасками, со службами. Давно вырос город, немало жителей Индии переселились в пятиэтажные, с газом, с канализацией дома, но Индия не пустела и не собиралась вымирать. В ней появились новые жители. Индия — пристанище перекати-поля. В Индии свои порядки и свои законы, приводящие порой в отчаяние милицию»[17].
А вот отрывок из повести «Пожар» В. Г. Распутина: «Неуютный и неопрятный, и не городского и не деревенского, а бивуачного типа был этот поселок, словно кочевали с места на место, остановились переждать непогоду и отдохнуть, да так и застряли. Но застряли в ожидании — когда же последует команда двигаться дальше, и потому — не пуская глубоко корни, не охорашиваясь и не обустраиваясь с прицелом на детей и внуков, а лишь бы лето перелетовать, а потом и зиму перезимовать. Дети между тем рождались, вырастали и сами к этой поре заводили детей, рядом с живым становищем разрослось и другое, в которое откочевали навеки, а это — все как остановка, все как временное пристанище, откуда не сегодня завтра сниматься...
И голо, вызывающе открыто, слепо и стыло стоял поселок: редко в каком палисаднике теплили душу и глаз березка или рябинка. Те же самые люди, которые в своих старых деревнях, откуда они сюда съехались, и жизни не могли представить себе без зелени под окнами, здесь и палисадники не выставляли...
И вот на схеме в поссовете клуб, а клуб этот уже двадцать лет размещается в общественной бане, вывезенной из одного из старых поселков... На схеме — детский сад, а он не действует...»[18]
Нормы жизни и общения в подобных поселках имеют свои неповторимые особенности. Здесь не меньшая, чем в деревне, открытость жизни каждого, каждой семьи и одновременно довольно жесткая обособленность каждого. Здесь ребята вместе со взрослыми, на равных, участвуют во всех событиях — и будничных, и торжественных, и печальных, и в то же время сбиваются в собственные «стаи», противостоящие и взрослым в своем поселке, и сверстникам округи. Здесь больше всего одобряется усредненность поведения и образа жизни («не высовывайся!» — девиз жизни поселков), и в то же время именно ребята из поселков утрированно следуют модным веяниям, сведения о которых почерпнуты ими либо из кино и телесмотрения, либо из поездок в соседние города. Здесь жизнь каждого настолько зависит от норм среды, что противопоставить им себя практически невозможно. Поэтому ребята мало рефлексивны, мало склонны к эмоционально глубоким дружеским отношениям. Главное для них — раствориться в «стае», найти в ней свою «заводь». Общий уровень культуры определяет и содержательный уровень общения ребят — как правило, прагматичный, сугубо событийный, бедный информацией общекультурного характера.
В подобных поселках ребята попадают как бы на перекресток между традиционным образом жизни, свойственным селу или малому городу, и влиянием собственно городского образа жизни. Они усваивают созданный в таких поселках некий сплав из традиционных и урбанистических норм, который не похож ни на те, ни на другие.
Мы говорили выше о том, что есть и другой вид региональных норм. Это нормы, которые связаны не с типом поселения, а с культурой, обычаями и традициями национальной общности. Эти нормы можно назвать этническими. Исследования показывают, какую роль играют национальные традиции воспитания детей в формировании у них норм, определяющих отношение к приятелям, друзьям и другим партнерам по общению[19]. По зарубежным данным, например, дети, воспитанные в национальных общностях, где преобладают малые семьи, — как это на первый взгляд ни странно выглядит — кажутся более дружественно-теплыми и менее авторитарными в отношениях с людьми, чем дети, выросшие в национальной среде, где малая семья не является идеалом.
19
См.: Кон И. С. Этнография детства. Историографический очерк. — В кн.: Этнография детства. — М., 1983. — С. 31—32.