Он вздохнул и затянулся сигарой.
— Боюсь, я этого не увижу. Пятьдесят лет — долгий срок.
Они оставили эту тему и перешли к другой, не менее для них интересной. Фон Борман проворчал:
— Я утверждаю, что если мы хотим, чтобы Контракт развивался и дальше, то Германии нужно больше места под солнцем. Я намерен построить железную дорогу Берлин — Багдад и немного подоить Восток со всеми его сокровищами.
Марат и Смит-Уинстон восприняли его слова без энтузиазма.
— Я заверяю вас, мсье, — сказал Марат, — что мы со своей стороны сделаем все, чтобы не дать вам осуществить эти планы. Для Контракта лучше всего поддерживать статус кво; германская экспансия им не предусмотрена. Если вы будете настаивать на своем, то это развяжет войну, и припомните пророчества мистера Смита. В случае войны мы должны отказаться от поддержки Германии и по некоторым причинам, России, и финансировать союзников. Мы предупредили вас, Борман.
— На этот раз мистер Смит ошибся, — пробурчал Борман, — как он говорил, в первую очередь следует вкладывать капиталы в нефть. А как Германия может получать нефть без доступа к Востоку? Мои планы должны осуществляться, и это будет соответствовать духу Контракта.
Молчаливый до сих пор Хидека Митсуки пробормотал:
— Интересно, предполагал ли мистер Смит, вкладывая свои монеты, что настанет день, когда различные ветви Контракта будут планировать и вести интернациональные конфликты во имя самого Контракта?
Их было шестеро, сидящих вокруг круглого стола в комнате Эмпайр Стейт билдинга, к моменту его появления. Никто из них не был при его последнем визите, и один только Уоррен Пидмонт встречался и беседовал с теми, кто в действительности видел мистера Смита. Теперь восьмидесятилетний Пидмонт держал в руке выцветшую фотографию и сравнивал изображение с оригиналом.
— Да, — пробормотал он, — они были правы.
Мистер Смит протянул им тяжелый сверток с документами.
— Не желаете ли проверить эти бумаги?
Пидмонт оглянулся на своих компаньонов. Рядом с ним сидели: Джон Смит-Уинстон второй, из Англии, Рами Марду из Индии, Вернер Фосс-Рихтер из ФРГ, Мито Фисуки из Японии, Хуан Сантос, представляющий Испанию, Францию и Италию.
Пидмонт сказал:
— У нас есть фотография, сделанная в 1900 году, сэр. Я думаю, дальнейшие проверки излишни. Я могу, однако, добавить, что последние десять лет мы неоднократно обращались к разным знаменитым ученым с вопросом — возможны ли путешествия во времени?
Мистер Смит сказал:
— Ясно. Иными словами, вы транжирили мои денежки, исследуя меня самого.
В голосе Пидмонта не чувствовалось раскаянья:
— Мы преданно защищали Контракт, и многие потратили на это всю свою сознательную жизнь. Я не отрицаю, что мы получаем самую высокую зарплату в мире; тем не менее для нас это всего лишь работа. Часть этой работы заключается в защите Контракта и ваших интересов от тех, кто пытается жульническим образом завладеть капиталом. Каждый год мы тратим миллионы на исследования.
— Конечно, конечно, вы правы. И что же вы выяснили насчет возможности путешествия во времени?
— Ответ неизбежно был одним и тем же — это нереально. Только один физик предположил, что он усматривает некую слабую вероятность этого.
— A-а, и кто же он такой?
— Профессор Алан Шири, работающий в одном из калифорнийских университетов. Мы, естественно, проявили максимальную осторожность и не вели дело прямо в лоб. Сначала он ответил, что никогда не задумывался над этой проблемой, но был явно ею заинтересован. Под конец, однако, он выразил мнение, что если это и возможно, то единственно реальное решение потребует таких затрат энергии, что их необходимое количество и вообразить трудно.
— Понятно, — сказал мистер Смит сухо. — И что же, после того как вы получили у него консультацию, он прекратил размышлять над проблемой путешествий во времени?
Пидмонт сделал неопределенный жест.
Откуда нам знать?
Тут вмешался Джон Смит-Уинстон.
— Сэр, мы подвели итог и подсчитали всю сумму вашего капитала. Сказать, что она огромна, значит ничего не сказать, но в английском языке нет другого подходящего слова. Мы бы хотели получить инструкции, как нам вести дело дальше.