Несколько лет назад в Лондоне он познакомился с сыном Рейнолдса, который пошел по стопам отца и называл себя барон Трулав. Барон хотел купить у Боннета тайные книги — автобиографические, за неимением более подходящего слова. И тогда он, Боннет, украл их у дядюшки, который ничего лучшего не заслуживал. К каждой книге обязательно прилагалась собственная маленькая аргандова лампа и кварта светильного масла, полученного из тела человека, чья жизнь описывалась в книге. Книги можно было читать только до тех пор, пока не кончится масло, ибо без лампы и масла на страницах мало что можно было разглядеть.
Это были жуткие книги, омерзительные, и сам Боннет заглянул в них только раз, чтобы убедиться в этом. Тем не менее их можно было продать за головокружительную сумму. Если найти настоящего ценителя, средств хватило бы до конца земной жизни. Или пришлось бы распроститься с жизнью, если покупатель попадется неподходящий. Три дня назад Боннет послал барону записку, указав в ней сумму, с просьбой оставить ответ в «Ласточке». Эсмеральда вручила ему ответ барона сегодня утром. «Я вас найду» — вот все, что там говорилось.
Он снова подумал о том, что сделка с бароном опасна, смертельно опасна, учитывая огромную цену книг. Но кража этих книг у дядюшки стоила ему наследства, а их продажей он частично возместил бы потерю. Садишься за стол с чертом — бери ложку подлиннее, сказал он себе и, услышав скрип двери за спиной, привстал из-за стола, чтобы посмотреть, кто пришел.
Человек, именующий себя Саузерли, председатель Общества гурманов, с пенсне на золотой цепочке, широко развел руки и сказал:
— Чтоб мне провалиться! Мистер Коллиер Боннет, поставщик редких книг, собственной персоной!
ГЛАВА 11
ЗАВТРАК
Когда Сент-Ив спустился в столовую гостиницы «Альбион» с пакетом, который ночью вручил ему Финн, там вовсю бурлила жизнь — он изрядно заспался, а пробудившись, обнаружил, что Элис уже ушла. За одним из столиков, на котором стоял кофейник и высилась гора тостов, обнаружились Фробишеры. Оба выглядели недовольными; более того, дядюшка поглядывал на племянника с заметной неприязнью.
Тем не менее в воздухе разносился аромат бекона, а за соседним столиком официант снимал крышку с подноса с жареным бифштексом. Такой завтрак показался Сент-Иву в высшей степени уместным в это сырое ветреное утро, что же до вечных препирательств Гилберта и Табби — здесь он ничего не мог поделать.
Он заказал бифштекс с яичницей и, подсев к Фробишерам, налил себе кофе.
— Будем здоровы! — сказал он, поднимая чашку, и оба его сотрапезника присоединились к тосту, хоть и с хмурым видом. Чтобы отвлечь их от неведомых ему распрей, Сент-Ив положил на стол пакет из пергамента и приоткрыл его, чтобы стали видны документы. При этом краем глаза он заметил, что кто-то машет ему из-за соседнего столика. Сент-Ив перевел взгляд, и какой-то мужчина в крикливом алом галстуке кивнул ему, словно старому знакомому. Отвечая тем же, Сент-Ив подумал, что, должно быть, знаком с этим человеком, который уже вставал со своего стула, и быстро убрал пакет под стол, с глаз долой.
— Вы скорее всего меня не помните, профессор, — сказал ему незнакомец, — но я вас сразу узнал, как только вы вошли. Меня зовут Паддингтон, Джон Паддингтон. Мы встречались в Клубе исследователей в тот вечер, когда Бентли делал доклад о своих открытиях на берегах Нила.
— Конечно, — улыбнулся Сент-Ив, хотя совершенно не помнил ни лица этого типа, ни тем более имени. — Позвольте представить вас моим друзьям: Табби Фробишер и его дядюшка Гилберт Фробишер. Табби — член Клуба исследователей с пятнадцатилетним стажем, а Гилберт — большой друг и покровитель Музея естествознания в Кенсингтоне.
— У меня ваше имя ассоциируется с птицами, сэр, — любезно сказал Паддингтон Гилберту. — Музейная коллекция пернатых — если я не ошибаюсь, главным образом ваша заслуга? Чудесная экспозиция, я провел там немало времени.
— Вы ничуть не ошибаетесь, мистер Паддингтон, — подтвердил Фробишер-старший, широко улыбаясь. — Я тот самый человек. Прошу вас, присаживайтесь, всегда рад знакомству с единомышленником. Чем именно вы интересуетесь, какими птицами?
— Всеми без исключения, — сказал мужчина, занимая свободный стул. — Всем, что летает. Я не столь разборчив. Не хочу долго надоедать вам, джентльмены, я только на минутку. Я уже позавтракал, но люблю выпить чаю после еды, способствует пищеварению. Закажу себе чайник, если вы готовы потерпеть мое общество?