— Как тебя зовут, мальчик? — человек в пенсне так и впился в него глазами.
— Лемюэль Джонс, — сказал Финн. — Обычно зовут просто Лем.
— Ты следил за тем судном? — спросил мужчина. — И за нашей лодкой?
— Каким судном, ваша честь? — переспросил Финн.
— За пароходом. Не ври мне. Я видел, что ты на нас смотришь.
— Если вы сами видели, так зачем спрашиваете?
Неожиданно человек рявкнул:
— Бу! — и попытался ударить Финна тыльной стороной ладони, но парнишка успел нырнуть под его руку и отскочил в сторону. Тип в пенсне рассмеялся и зашел в табачную лавку, захлопнув за собой дверь.
Финн вернулся к волнолому, чувствуя, как к лицу приливает краска от гнева и обиды. Ни то ни другое ему никогда не нравилось, и ему уже давно надоели подобные злобные выходки. Он оглянулся, убедился, что за ним никто не следит, и спустился по лестнице к пляжу, где отвязал ялик от кольца, столкнул его в воду и, запрыгнув внутрь, взялся за весла.
Вскоре он уже лавировал между швартовными канатами к набережной, где у стенки причала на волнах качалось несколько похожих лодок. Он вплыл между ними, нашел подходящий буй и привязался к нему. Пусть те двое подзывают свой ялик свистом. Финн шагнул через борт в мелкую воду, набрав воды в и без того промокшие ботинки, и заметил, что на корме под банкой лежит свернутый кусок промасленной парусины. На всякий случай он вытащил его, раскатал от кормы до носа и плотно закрепил. Теперь лодку было невозможно отличить от остальных. Возможно, те двое никогда ее не найдут. Но Финна это не заботило.
ГЛАВА 16
СДЕЛКА С БАРОНОМ
Коллиер Боннет, пройдя через парк, углубился в начинавшийся за ним лабиринт улиц, проклиная себя за свои глупые ошибки, из-за которых потерял в результате все, в том числе и Элис. Ему пришло в голову, что нужно вернуться в Бродстейрс и все рассказать Сент-Иву, только вот Саузерли очень скоро об этом узнает, и будут жертвы. И все же казалось слишком малодушным оставить все как есть. Коллиер никогда в жизни не геройствовал. Но сколько среди мужчин героев — или среди женщин, если на то пошло? «Разве что Элис», — со стыдом подумал он. Но ведь это не трусость с его стороны. Нужно завершить дела с бароном, если все же удастся заключить одну, последнюю сделку до исчезновения. Если не удастся и на бегство останется лишь пятьдесят фунтов, полученные от Элис, так тому и быть. Боннет на всю оставшуюся жизнь уяснит, что рожден для нищеты.
Его охватило раскаяние при мысли о том, что он написал продиктованную Саузерли записку. Он должен был броситься на злодея, отнять пистолет, застрелить его на месте и бежать в таверну «Корона», чтобы предупредить Элис. Но он этого не сделал. Но ведь Сент-Ив, конечно, слишком осторожен, чтобы клюнуть на эту удочку, тем более зная о мертвецах в пещере. Ведь муж Элис уже познакомился с бароном, своими глазами видел это исчадие ада.
Может, следовало рассказать Элис про записку?..
Коллиер с содроганием отбросил эту мысль. Этим он обрек бы кузину на смерть. Достаточно того, что она знает правду про старый дом. Если Сент-Ива схватят, то отвезут туда, ибо Общество собирается или съесть его, или превратить в очередного живого мертвеца.
В этот момент из переулка навстречу Коллиеру шагнул барон, лицо его скрывала тень широкополой шляпы. К счастью, таверна «Корона» осталась далеко позади.
— Позвольте на пару слов, мистер Боннет? — сказал барон, хватая его за локоть. — Вижу, вы ужинали с мадам Сент-Ив.
— Да, — ответил Коллиер. — С кем хочу, с тем и ужинаю. Я обещал Саузерли, что буду осторожен, и не нарушил обещания. Я просто исполнил свой долг, который…
— Меня совершенно не интересуют ни ваша осторожность, ни ваш долг, ни требования Саузерли. Я не вхожу в число подчиненных Саузерли и — возможно, вы удивитесь — не ем человечину. Пожелал бы Саузерли гореть в аду, но это излишне. Итак, сэр, если у вас есть время, я бы хотел завершить наше дело. К сожалению, времени у нас мало.
Барон перешагнул через дохлую кошку, лежавшую в луже дождевой воды, окоченевшую и твердую, как сковородка, увлекая Коллиера в полумрак переулка, и продолжил:
— Перейдем к делу. Я действительно хочу купить две книги, которые вы украли у своего дядюшки.
— Я оплатил их своими страданиями, сэр, и, как вам известно, мой дядюшка уже умер. Я их не крал.