— Смотрите, профессор, — там, внизу, на лужайке! — вскричал Хэмпсон, глядя в зрительную трубу, которую держал в одной руке.
Сент-Ив увидел человека, бегущего по поросшему травой склону холма, очевидно, только что выскочившего из леса. Он отчаянно размахивал руками над головой, словно речь шла о жизни и смерти. Это был коренастый мужчина с круглой лысой головой, в очках, коротких брюках и гетрах.
— Боже мой! — воскликнул Хэмпсон. — Это же Роджер Крижанек! Ни тени сомнений. Порастерял волосы и трубит, как слон в неистовстве. Чему удивляться — ведь он здесь почти двенадцать лет. Впрочем, вижу, перенесенные тяготы не сказались на его фигуре, — викарий расхохотался от радости, видя своего старого друга живым.
Но его смех прекратился, когда из леса выбежали с полдюжины дикарей, гнавшихся за польским воздухоплавателем. Они буквально наступали Крижанеку на пятки, хоть тот и несся изо всех сил… Тут земля встретила гондолу; свежий боковой ветер поволок шар в сторону, плоское днище корзины скользило по земле, прыгая, словно пущенный по воде плоский камень. Крижанек нетерпеливо ждал, пугливо оглядываясь на приближавшихся дикарей, двое из которых помахивали копьями. Низкорослые и волосатые, они были одеты в ветхие штаны, обрезанные у колен, и не менее истрепанные рубахи. Крижанек ухватился за швартовный конец, волочившийся по земле, и стал руками подтягивать его к себе, подпрыгивая на траве.
— Хэмпсон! Бог мой, Хэмпсон! — крикнул Крижанек. — Помоги забраться в корзину, друг!
Хэмпсон протянул руку и схватил Крижанека за локоть, стараясь поднять его на борт — явно непосильная задача, — и Сент-Ив наклонился, чтобы помочь ему. Рискованное предприятие, хотя вес Крижанека прекратил прыжки гондолы. Польский воздухоплаватель перекатился через борт и свалился на дно, но теперь поднять шар в воздух, не сбросив балласт, не представлялось возможным, а дикари уже настигли их — шестеро из них схватили корзину. Сбрасывай балласт хоть до второго пришествия — не поднимешься ни на дюйм.
Шестеро ждали — терпеливо, без угрожающих жестов. На палеолитических людей, чьи рисунки Сент-Ив видел на стенах пещеры на берегу Франции, они не походили. С выступающими челюстями, полулюди, полуобезьяны — определенно, очень древняя раса. Их украшали разнообразные дешевые побрякушки, щедро усыпанные фальшивыми драгоценными камнями. У каждого на шее на тонком кожаном ремешке висела грубо вырезанная человеческая голова — круглая и в очках, как лицо луны из детской книжки.
Один из дикарей, немного выше остальных, в красных, выцветших, покрытых пятнами штанах, доходивших ему до лодыжек, носил очки без стекол в проволочной оправе. Он выглядел несколько авторитетнее. «Вождь», — подумал Сент-Ив.
Вождь сдвинул очки на переносицу и кивнул головой на землю, указывая всей троице, чтобы они вышли из гондолы.
— Черт бы их всех подрал, — Крижанек с трудом переводил дыхание.
— Я перелезу через борт, — сказал Сент-Ив. — Мне кажется, у нас нет выбора. Дайте мне колышки и кувалду. Надо надежно закрепить шар.
Вождь посторонился, чтобы дать Сент-Иву выйти, и по-джентльменски взял его за руку, чтобы тот не упал. Хэмпсон передал заостренные деревянные колышки, а Крижанек, горестно качая головой, взялся за кувалду, злобно глядя на своих до сего момента мирных преследователей.
— Не стоит начинать драку, которую мы не сможем закончить, — Сент-Ив отобрал у Крижанека кувалду, пока тот не раскроил кому-нибудь череп.
— Этого я и боялся, — пробормотал Крижанек. — Он знал.
Смысла этих слов Сент-Ив не понял. Он принялся заколачивать колышки. Четыре птерозавра облетели поляну и исчезли на западе, где сквозь тучи начало пробиваться солнце. Если повезет, солнце нагреет газ в шаре и увеличит его подъемную силу — и это очень хорошо, при условии, что им удастся подняться вместе с Крижанеком. Сент-Ив кивнул своим товарищам, чтобы те спускались на землю. Пустая гондола поднялась над землей ему по пояс и повисла неподвижно, надежно удерживаемая веревками. Без дальнейших промедлений вождь повел их в лес: трое удивительных дикарей шли впереди, трое сзади, переговариваясь на языке, состоявшем в основном из хмыканий, посвистывания и нечленораздельных звуков.
Широкая извилистая тропа была проложена вверх по склону холма, и вскоре они вошли в лес, быстро превратившийся в настоящие джунгли: сырые, обвитые ползучими растениями и пахнущие разлагающимися листьями. Гигантские деревья уходили в вышину, воздух звенел голосами птиц. В развилках ветвей росли папоротники, цвели орхидеи, из скоплений зелени торчали папоротники поменьше — настоящие висячие сады. Высоко над головой в ветвях резвились мелкие обезьяны и порхали стайки огромных бабочек. Сент-Ив, потрясенный увиденным, вернулся к реальности, только когда Хэмпсон нарушил очарование, представив ему Крижанека.