— Пожалуй, можем, если предположить, что он недавно подкрепился, — сказала Элис.
— Сэндвичем, вчера вечером. Говорят, от этого порошка пропадает аппетит — тело впадает в своего рода ступор, наподобие черепахи в зимней спячке. А Красные жилеты следят за тем, чтобы все получали свою дозу.
На столе появился палтус в соусе из анчоусов, за ним последовали буженина, стручковая фасоль, четыре вида грибов с подливкой и залитое маслом картофельное пюре с чесноком — блюда как раз во вкусе Гилберта Фробишера, променявшего их на жизнь в бочке и вчерашний сэндвич. Разговор перешел на оперу, а Сент-Ив задумался о порошках от головной боли и их возможном составе — опиаты? кокаин? хлоральгидрат? Он размышлял о медицинском воздействии и его странной связи с бочковым помешательством. Неужели порошок вызывает тягу к замкнутому пространству или, быть может, к жизни в водной стихии? Что имел в виду Табби, когда сказал, что бочкари превращаются в угрей? Вполне возможно, этот новоявленный Диоген синтезировал в лаборатории совершенно новое вещество, как скандально известный доктор Джекил мистера Стивенсона, чьей «Странной историей» завалены все книжные лотки на вокзале Кэннон-стрит. Наверное, химик смог бы в этом разобраться, но понадобится время, а времени уже не остается.
— О небо! — вскричал Табби, и Сент-Ив очнулся от своих раздумий. — Нам пора одеваться и выходить. Вы многое теряете, профессор. Партию Навуходоносора поет сам Лайл Вортнот.
В голове у Сент-Ива мелькнул не слишком остроумный ответ, но он почел за благо промолчать. Через несколько минут предстоит распрощаться с Элис, и ему больше приличествует роль заботливого мужа, тем более что у него уже созрел план нового приключения, который лучше пока оставить при себе, на случай если у нее возникнут возражения.
Табби допил вино из бокала, встал и попросил Ларса Хоупфула подозвать кэб через пятнадцать минут.
— Пойду прогуляюсь, пока погода не испортилась, — сказал Сент-Ив, направляясь в их с Элис номер. — Расскажешь мне об упущенных мной оперных чудесах утром, за завтраком. По мне, ради завтрака в «Полжабе» уже стоит приехать в Лондон, — последнее он добавил, чтобы успокоить жену, и обрадовался, когда та согласилась.
Он взял зонт и пальто и, предупредив, что через час наверняка грянет ливень, пожелал ей приятного вечера в опере, поцеловал на прощание и через пять минут уже катил в кэбе в сторону Лондонского моста на Бэнксайд, отложив прогулку до той поры, пока не удовлетворит любопытство, возбужденное в нем злосчастными порошками от головной боли.
ДИОГЕНОВА БОЧКА
Сент-Ив нашел Диогена уже после восьми часов вечера. Буря быстро приближалась: черные тучи закрывали луну, на востоке сверкали молнии. Уже задул холодный ветер, вечер предстоял ненастный, и на Лондонском мосту почти не осталось пешеходов. По Бэнксайд и Боро-Хай-стрит спешили последние путники, спеша укрыться дома до потопа. Сент-Ив любил такую погоду, но предпочел бы закончить дела с Диогеном и спрятаться под крышу до того, как разразится ливень.
Диоген, видимо, думал так же: он торопливо сворачивал свою торговлю при свете лампы. Его лоток, куда он запихивал всякую всячину, представлял собой большую бочку на колесах, сейчас раскрытую на петлях и превратившуюся в замысловатый прилавок примерно шести футов в ширину и столько же в высоту. Рядом на высоком прочном шесте, привязанном сбоку к бочке, развевался длинный свиток с надписью «Болеутоляющие и премудрости Диогена».
Сент-Ив представлял себе Диогена с длинными волосами и, возможно, в хитоне, но перед ним стоял невысокий человечек со свисавшими ниже подбородка усами и длинной прямоугольной бородой, напоминающий скорее профессора захолустного университета, вечно недовольного своими студентами и, возможно, всем миром как таковым.
— Полагаю, вы Диоген? — спросил Сент-Ив.