ГЛАВА 6
ПОСЛАНИЕ НА ОКНЕ
Гилберт Фробишер, вошедший вслед за Сэм в здание фабрики, оказался в большом зале с обтянутыми материей стенами, ярко освещенном солнцем через окна в крыше. В центре полукругом стояли столы, за которыми полдюжины девушек в бумажных шляпах и передниках складывали бумажных лебедей и кораблики из листов разноцветной бумаги. Фробишер принял стакан пунша у девушки с галстуком в виде бабочки, раскрашенной разными цветами, как настоящая.
— Так это, значит, оригами? — спросил Гилберт у Сэм.
— Да, мистер Фробишер. Нас сразу учат складывать бумажные фигурки. Это искусство придумали в Японии, на другом конце света, подумать только! Какое животное вам больше нравится? У нас хорошо получаются разные птицы.
— Я люблю павлинов, хотя не представляю, как можно соорудить фигурку такого создания из бумаги. В моем имении в Дикере, милочка, я держу с десяток павлинов. Они сидят на крыше и стонут, как страдающие духи.
Сэм провела Фробишера к столу, за которым сидела ее ровесница, ну, может, на год или два старше, — худенькая темноволосая девушка в очках.
— У нас только у Дейзи получаются павлины, — сказала Сэм, и Дейзи немедленно взялась за дело. Она выбрала большой лист кальки, и ее руки проворно начали складывать и разглаживать бумагу, поворачивая, переворачивая, наполовину разворачивая обратно и начиная снова — перегибая бумагу в обратную сторону и снова разглаживая. Потом пришел черед ножниц. И наконец, к восхищению Гилберта, у Дейзи получился самый настоящий крошечный павлин с пышным хвостом. После того она, не говоря ни слова, взяла палитру и акварельные краски, смочила кисточку и набрала на нее синей краски. Девушка работала быстро, но очень тщательно: она сделала черную каемку вокруг синего, потом добавила зеленого.
Вдруг она прервалась, уронила кисточку и, зажав рот рукой, начала кашлять. Лицо ее сначала пошло красными пятнами и исказилось от натуги, а потом начало стремительно бледнеть. Дейзи задыхалась, судорожно втягивая носом воздух. Гилберт заметил дорожку красных капель на свежераскрашенных павлиньих перьях и понял, что это не краска, а кровь. Припадок тем временем отступил. Девушка отдышалась, вытерла рот, взяла кисточку и продолжила работу.
— У Дейзи иногда бывают такие страшные припадки, прям голова лопается, — сообщила Сэм Гилберту, — и кашель у нее скверный. Это все миазмы из чанов, от них…
Она осеклась и опустила глаза, а голос над ухом Гилберта произнес:
— У мистера Фробишера нет никакого желания слушать про то, что у Дейзи круп, Саманта, равно как и прочие праздные слухи. Вернись на свое место, будь любезна!
Гилберт повернулся и обнаружил за своей спиной Чарлза Тауновера, вид которого не предвещал ничего хорошего. От гнева лицо хозяина фабрики приняло кирпично-красный оттенок. Он достал из потайного нагрудного кармана сюртука пузырек, откупорил его, поднес к носу, затем отпил небольшой глоток и, приложив некоторое усилие, обрел видимость спокойствия. После сэр Чарлз наградил Гилберта тонкогубой улыбкой. Мужчины пожали друг другу руки.
— Грудная жаба, — пояснил Тауновер, демонстрируя пузырек, — нитроглицерин, верите ли! — он постучал кулаком себе по груди. — Очень быстро работает, в отличие от большинства девушек, которые лодырничают при каждом удобном случае. Неудивительно, что им мало чего удается добиться в жизни!
— А! — Гилберт изобразил на лице заинтересованность. Он не видел Тауновера много лет — они познакомились еще в школе, где Чарлз имел репутацию записного зануды, и, как ни странно, подружились. И теперь Гилберта расстроила выходка бывшего приятеля — по-видимому, Тауновер не только постарел, но и очерствел.
— А ты, Дейзи, — проворчал Тауновер, — когда закончишь раскрашивать павлина для сэра Фробишера, отправляйся к мистеру Дэвису и доложи ему, что я освобождаю тебя от работы до конца дня. Пропущенное время из твоей платы не вычтут. И еще с тобой хотел поговорить мистер Хенли. Можешь сразу идти в контору. Не мешкай.
Больше ничего не сказав девушкам, он обратился к Гилберту:
— Я представлю вас другим пайщикам.
Хозяин бумажной фабрики взял Фробишера под руку, подвел к хмурому мужчине, рядом с которым стояла увядшая, но обильно напудренная женщина, вероятно, жена, и произнес:
— Возможно, вы уже знакомы с Годфри Паллинджером.