— Я сказала детям, что вас не будет день или два, мэм, — объяснила миссис Лэнгли.
Элис поцеловала каждого в щеку, включая Финна.
— Я скоро вернусь домой, — сказала она с убедительной улыбкой и отвернулась. Несложно было догадаться, что она плачет, и Клео разрыдалась еще громче. Сент-Ив и миссис Лэнгли держали детей за руки, когда Элис и констебль Брук пошли к коляске по аллее вистерий.
— Мы еще поквитаемся с легавым, вот увидишь, — тихо сказала Ларкин Эдди.
— Чтобы я больше не слышал ни о каких квитаниях, Ларкин, — Гилберт Фробишер сурово посмотрел на воспитанницу. — Констебль Брук исполняет свой долг. Скоро мы посмеемся над всем этим, как сказал мой папаша, устанавливая капкан на ворюгу-лисицу, — он коротко хохотнул, но осекся, видимо, поняв, что шутка не вполне уместна.
Сент-Ив смотрел Элис вслед, пока она не скрылась из вида. Смеяться сейчас казалось ему диким. Они молча побрели обратно к дому, и он задумался, что же ему теперь сказать детям.
ГЛАВА 17
ЗА ЗАВТРАКОМ
— В Виндховере, да, — рассказывал Гилберт Фробишер за завтраком на следующее утро, — Тауновер владеет большими угодьями, но они оставлены под охоту. Он не хочет ничего выращивать, хотя у него, видимо, огромные стада овец. Когда мне показывали владения, егерь жаловался на браконьеров, а Чарлз рассуждал о пользе публичных повешений. Никогда не любил повешения.
Фробишер, Сент-Ив и Хасбро сидели за столом с остатками завтрака. Лэнгдон почти ничего не ел, зато Гилберт ни в чем себе не отказывал и продолжал накладывать в тарелку бекон и тосты.
— Чарлз — черствый человек, да, хотя весь ужин у его ног сидела дряхлая собака, в которой он явно души не чает. В смысле, он не чужд сентиментальности. Я по-прежнему уверен, что он ничего не знает об этих трусливых махинациях, а если хоть что-то знает, то он не только безумец, но и превосходный актер.
— Не знал, что у него есть сын, — попытался поддержать беседу Сент-Ив. — Жаль, что молодой человек не присутствовал и тебе не удалось его рассмотреть.
— Сын, Хенли — его наследник, — сказал Фробишер, — но пока он ничем не владеет. Чарлз полностью все контролирует, если прибегать к юридической терминологии. Он только недавно решился продать доли с прямым участием, видимо, из-за состояния здоровья. Остальных пайщиков он отверг, потому что они хотели получить контрольный пакет, а не просто вложить деньги, и чрезмерно переживали по поводу дивидендов. Им хотелось гарантий. Чарлз не сразу принял мое предложение только из-за его условий. Наш договор передает мне ограниченный контроль в строго определенных вопросах. Я четко изложил все на листе бумаги, с учетом опасений Матушки Ласвелл, конечно, и подписался. Дал ему понять, что это полное и окончательное предложение и что я не намерен инвестировать просто так, однако не требую дивидендов или гарантий, а напротив, хочу направить собственные средства на решение проблем фабрики, какие бы они ни были.
— Странно, почему сын не присутствовал на переговорах, ведь дело-то серьезное, — вставил Хасбро. — Мне кажется, здесь у него прямой интерес, учитывая, что фабрика когда-нибудь перейдет к нему. Сколько лет Чарлзу Тауноверу?
— Почти мой ровесник, шестьдесят шесть или шестьдесят семь.
— А что у него за болезнь?
— Видимо, что-то с сердцем, — ответил Сент-Ив. — Мы с Элис познакомились с ним на приеме, когда он только приехал в Кент, хотя он, возможно, нас и не запомнил. Он носил с собой пузырек какого-то снадобья.
— Он принимал лекарство, когда я приходил на фабрику, — вспомнил Гилберт Фробишер. — Его едва удар не хватил, когда одна из девушек не к месту разговорилась, так он разъярился. Но он знал, что нужно делать, и откупорил свой пузырек.
— А сын, Хенли, живет в Виндховере? — спросил Хасбро.
— Видимо, — ответил Фробишер. — И активно участвует в управлении фабрикой. Чарлз очень хвалил его способности. Скорее всего, именно Хенли будет руководить работами по реализации моих идей. Чарлз пожалел, что сына нет дома, хотя лично мне это не показалось особенно странным. Тауноверу-младшему не могло быть известно о моем предложении, а двух других потенциальных пайщиков Чарлз уже отослал. Такой молодой человек, как Хенли, найдет себе занятия поинтереснее, чем слушать стариковские разговоры.
Вошла миссис Лэнгли с корзиной — под салфеткой в ней лежали упакованные в газеты свертки.
— Собрала вам кое-что поесть, джентльмены. Корзина для несчастного Билла, а остальное для вас троих — сэндвичи из вчерашнего ростбифа с горчицей. День может оказаться трудным из-за всех этих невзгод.