Фробишер взглянул на карманные часы.
— И этот день уже начался. Финн Конрад обещал сегодня утром показать мне местных птиц, так что я откланяюсь. Номы не пойдем далеко. Тауновер обещал прислать ответ после обеда.
— А я собираюсь в Танбридж-Уэллс, — сказал Сент-Ив. — Передай мои наилучшие пожелания Биллу Кракену, Хасбро. Постарайся поговорить с ним без свидетелей, если удастся.
— Думаю, Брук разрешит. Возможно, у Билла есть догадки насчет того, где может прятаться Матушка Ласвелл. Если да, я попробую разыскать ее, когда вернусь.
— Тогда до встречи в четыре часа? — уточнил Сент-Ив. — Бог даст, мы найдем что-нибудь, проливающее свет на эти мрачные события.
ГЛАВА 18
РОСТБИФ С ГОРЧИЦЕЙ
На Пеннилегс, лошади Элис, имя для которой придумала Клео, когда ей было три года, Сент-Ив въехал в Танбридж-Уэллс с северо-востока, по полузаброшенной тропе, которая вела через глухой лес. В любой другой день его интересовали бы грибы и болотные низины, где из луж иногда выползают всякие любопытные твари; но сегодня все это мало его занимало, даже ранее не виденный удивительно чистый ручей, бежавший в меловых берегах. Сейчас главным было только одно — остаться незамеченным.
Он выехал на широкий луг с пасущимися овцами, куда выходили задние дворы зданий с восточной стороны Танбридж-Уэллса, один из которых принадлежал Пинку — если он действительно находился так близко к лавке Доккета, как вспоминал носильщик Джеффрис. Не испытывая желания быть узнанным или отвечать на вопросы, Лэнгдон тем не менее хотел заглянуть в лавку Пинка и захватил с собой сверток инструментов и отмычек для этой цели.
Увидев вывеску Пинка над задним входом в лавку, он спешился и привязал Пеннилегс к коновязи. Похоже, улица, на которую выходил фасад дома, не была пустынной, но отсюда никого не было видно, поэтому Сент-Ив не стал прятаться. Немного поодаль виднелась полуразвалившаяся хибарка с приоткрытой дверью. До нее еще дойдет очередь в свое время. На данный момент Сент-Ива больше интересовал дверной замок — врезной, на вид новый, хотя в итоге он не помог Пинку избежать его участи. Видимо, фотограф ввязался в рискованную игру, или же, промелькнула в голове Сент-Ива мысль, замок вставила полиция, чтобы в лавку не попали посторонние, — в таком случае следовало поторопиться. Он вытащил набор отмычек и с третьей попытки справился с механизмом. Толкнув дверь, Сент-Ив вошел в лавку и притворил за собой дверь.
Он зашел в темную комнату, подозревая, что не найдет ничего полезного. Повсюду лежали стеклянные фотографические пластинки, но на них не было ничего интересного: свадьбы, похороны, несколько фотографий мертвых детей — сделанных так, чтобы они напоминали живых. Фотографии мертвых всегда казались ему одновременно грустными и отвратительными, но сейчас они ничего не доказывали. Нашлась дюжина пластинок с фотографиями, сделанными на званом вечере, но опять-таки как улики они не годились; было бы странно, если бы их здесь не оказалось. На полу валялись осколки разбитых пластинок, как если бы Пинк впопыхах пытался уничтожить следы своих фотографических махинаций или же судорожно разыскивал какие-то нужные ему негативы. Сент-Ив изучил осколки и обнаружил на одном двойное изображение — одно фото, наложенное на другое, — однако остался лишь фрагмент кадра. Это доказывало, что Пинк манипулировал фотографиями, но, чтобы оправдать Элис, этого мало. Неясно, что уже забрали или уничтожили — сам Пинк, убийцы Пинка или полиция…
Сент-Ив нашел толстостенные бутыли с химикатами, самым интересным среди которых оказался цианистый калий, однако Пинка никто не подозревает в отравлении: все эти вещества применяются в его ремесле. На полу оставалась большая засохшая лужа крови, вокруг валялась разбросанная одежда, местами запачканная кровью. В углу лежал сломанный стул — видимо, свидетельство драки Кракена с Пинком, если они действительно дрались. Понять, что произошло, не представлялось возможным.
Он снова вышел на улицу, закрыв и заперев за собой дверь. Футах в шестидесяти стояла разваливающаяся хибарка с обрушившейся с одного угла крышей и изгнившими снизу досками, все строение опасно покосилось. Дверь в хибарку теперь стояла закрытой. Ветер? Или кто-то скрывается внутри? На окне с разбитыми стеклами болталась ветхая занавеска. Хибарка выглядела нежилой, и вряд ли Пинк пользовался ею в качестве кладовки в столь ветхом виде — непонятно даже, принадлежала она ему или нет.