В какой-то момент парнишка перешел на быстрый шаг, чтобы выровнять дыхание, и минут через пять услышал нарастающие звуки, которые выбивали из земли чьи-то стремительные легкие ноги. Оглянувшись, он увидел быстро догонявшую его Ларкин. Финн остановился и подождал девочку. Ларкин явно сильно злилась, что ее оставили, — парнишке даже показалось, что она готова его придушить.
— Это ты заложил нас миссис Лэнгли! — рявкнула она. — Она стояла у окна и ждала нас, я прекрасно видела. И видела, как ты дернул, едва она ушла.
— Я думал о Клео и Эдди. Я же тебе говорил, нельзя их брать. А если с ними что случится? Но надо было, чтобы Эдди думал, что его берут с собой, понимаешь? Как ему оставаться дома, когда мама в тюрьме, и вообще? Я знал, ты вывернешься как-нибудь.
— Уж я-то вывернусь, будь уверен! — Ларкин сверлила его свирепым взглядом.
Наконец Финн, не найдя, что ответить, молча кивнул, и они пустились бегом дальше. Ларкин, казалось, неслась над землей без всяких усилий, будто бегала по лесным тропинкам всю свою жизнь. Через четверть часа они выбежали из леса на дорогу, которая здесь спускалась к реке. Вдали виднелись паромная переправа, толпа людей и черный дым, поднимающийся из трубы парома. Ветер, дувший им в лица, доносил шум и невнятные крики — что-то нехорошее происходило на берегу в Снодленде. А пока Финн и Ларкин, пытаясь понять, что там случилось, стояли и слушали, раздались звуки ружейных выстрелов.
— Сколько отсюда до моста? — задыхаясь, спросила Ларкин.
— Где-то мили полторы.
— А потом опять вниз по реке. Три мили. Не успеем.
Ларкин огляделась: отсюда к воде уходил поросший травой откос, а внизу виднелся небольшой причал на сваях с двумя привязанными к нему лодками, чьи хозяева, без сомнения, жили в скромных домиках, видневшихся за деревьями. Только начинался отлив, река медленно несла свои воды в море. Не говоря ни слова, девочка бросилась к причалу и мигом отвязала быструю на вид лодку с заостренным носом.
— Нужно будет ее вернуть, — сказал Финн. — Ты же знаешь, да?
— Не трать время на разговоры, — был ответ.
Они забрались в лодку. Ларкин опустила весла в воду, развернула легкое суденышко на месте и, глянув через плечо на противоположный берег, направила его поперек реки. Течение сносило их вниз, и вскоре они миновали фермы на окраине Снодленда, где суетились работники, а один вел по дороге пару волов. Ларкин налегала на весла, берег приближался, а Финну оставалось только гадать, что произойдет дальше — обнаружат ли себя враги, есть ли у Ларкин какой-то план, где профессор, где Хасбро…
На берегу что-то мелькнуло: над сыромятней показалась полная женщина в оранжево-красном платье — не кто иная, как Матушка Ласвелл, стремившаяся как можно быстрее добраться до переправы. Она целеустремленно ковыляла, хотя, казалось, вот-вот упадет — но каждый раз женщина успевала подставить ногу и продвинуться немного вперед.
Финн чуть не грохнулся в воду, когда лодка уткнулась в берег и застряла носом в траве, а днищем — в песке. Ларкин сразу выскочила и бросилась бежать. Финн, затащив лодку повыше, чтобы ее не унесло, бросился догонять девочку. Матушка Ласвелл их немного опередила, и пока Финн возился на берегу, исчезла в толпе «бумажных кукол», сгрудившихся у паромной переправы, нараспев что-то выкрикивая.
ГЛАВА 22
ПОКАЗАНИЯ
— Ну что ж, — сказал констебль Брук, когда Сент-Ив и Виллум вошли в небольшую контору тюрьмы, где в единственной камере томился Билл Кракен. — Я уж думал, доктор Пулман пришел. Он прислал записку, что закончил обследование младенца. Жду его с минуты на минуту. А это что за мальчик?
— Это мой юный друг Виллум, — ответил Сент-Ив, а Виллум снял шляпу, как его научил Сент-Ив, и опустился на стул, уткнув подбородок в грудь. — Виллум может сообщить кое-что новое об убийстве в Танбридж-Уэллсе.
— В самом деле? Он слыхал про объявленную награду? Филантропическое общество пообещало пятьдесят фунтов за сведения, которые помогут найти убийцу, хотя, похоже, убийца все же Билл, как это ни прискорбно. У парнишки, значит, есть что-то новое?
— Да, — отвечал Сент-Ив. — Я считаю, что это очевидный факт — факт, доказывающий, что Билл Кракен не виновен в этом преступлении. Говори, Виллум.