Парень схватил с витрины фиалкового цвета флакон, который выбрали голоса. Наверное, они знают, что путь к этой девушке лежит именно через запах.
Её удивлению не было предела, когда он выхватил с витрины духи. Честно говоря, она понятия не имеет, что он творит. Зачем такому странному парню, как он, женские духи?
— Только не пытайся их выпить, окей? — Этан опустился на одно колено и протянул заветный флакон, — Я бы сбряцал что-нибудь на гитаре… Но у меня есть только рука.
Показались первые машины с людьми в синих костюмах, выпрыгивая с оружием наперевес. Она, казалось, не замечала людей в синей форме, что уже приближались к ним и просили пройти с ними.
Джина осторожно взяла красивый полупрозрачный флакон. В свете фонарей он переливался всем оттенком фиолетового. Сняв крышку в виде сердечка, она брызнула себе его на шею, не стесняясь того, что делает. Запах, что имела эта туалетная вода, поразила девушку. Она вобрала запах фиалки и, кажется, лаванды. От этого вкусного и любимого запаха у Джины закружилась голова. Этот поступок вдруг вернул её в те времена, когда она была по-настоящему живой. Тогда похожий запах она почувствовала в одном магазине дорогой парфюмерии. К сожалению, тогда она была не при таких деньгах, которые бы позволили купить этот заветный флакон. Она даже тогда почувствовала на себе укоряющий взгляд продавца, который как будто говорил ей: выметайся отсюда, низший слой общества.
Сжав зубы, Джина повернулась к людям, которые её окружили. Эти недоумки даже не понимают, что оружие её совершенно не остановит.
— Черта с два я с вами пойду, — тихо сказала девушка, готовясь к атаке.
— Мэм, прошу поднять руки и пройти со мной, — один из полиции настолько близко к ней приблизился, что Джине стало противно. От него шел ужасный запах потного тела, от которого девушка заметно поморщилась.
— Как вы дурно пахнете, человек! — она прыснула ему прямо в глаза пахнущую смесь, а затем спрятала флакон у себя в небольшом кармане. Мужчине, заорав, попятился назад. Другой полицейский сжав пистолет, выстрелил девушки прямо в ногу. Какого же было их удивление, когда пуля, застряв в теле, тут же выкатилась прочь. Рана зажила на глазах, однако крови никто не видел.
Услышав утробное рычание своего Зверя, девушка улыбнулась. Почему-то то, что внутри неё… Любило убивать или же защищать, точного ответа пока она не знала. Этан встал с колен, гордо улыбнувшись и подняв руку вверх. Один из полицейских внезапно достал нож и стал кромсать рядом стоящего коллегу. Джине это показалось очень странным, но времени на выяснения не было. Она кинулась в схватку, разминая своё древнее тело.
Тот, кому она прыснула духи в глаза, стал неожиданно истерически смеяться и показывать на остальных пальцем.
«Кажется, они сходят с ума. Неужели Этан… Не просто мертвец, да ещё и колдун?» — пронеслось в голове девушки, когда она нападала на вооруженного мужчину.
Часть
Далила лежала на ледяном асфальте, истекая тёмно-красной жидкостью. В паре миллиметров от неё находился Джон. Запах битвы витал в воздухе, вынуждая дождь обжигать раны.
«Чёрт… Сколько времени прошло?» — прокралась внутрь отчаянная мысль.
Всё тело покрывали рваные раны от укусов, и боль от них распространялась с новой и новой силой, от чего девушка хотела закричать. Древняя попыталась подняться, однако наружу лишь вырвался тягостный стон. Положение усугубляла разорванная одежда, которая демонстрировала полностью все прелести женского естества. Вряд ли людская полиция оценит подобный перфоманс.
— Ты силён, малыш, силён… Только с солнцем никто не способен бороться, — голос сорвался на хрип, — Тебе выпала честь зажариться под лучами рассвета вместе с древним вампиром.
Сам мужчина выглядел не лучше противницы. Разорванная местами одежда, глубокие кровоточащие раны. Джон усмехался словам Древней, понимая, что она не права. Он осторожно поднялся на ноги, чувствуя, как скоро взойдет солнце. Все вампиры попрячутся по местам. Он должен уже бежать, хотя бы в канализацию и там найти какой-то обходной путь к ЛаКруа. Сил у вампира было не так много, поэтому он слегка пошатывался, думая, как быстро доберётся до убежища.
— Твоя сила манит, Далила. Но увы, страх сильнее жажды, — прошептал он, осматривая себя. Его тело было похоже на тело свиньи, которую хорошенько отбили топором. Только вот в роли топора были когти и клыки. Он перевёл взгляд на лежащую Древнюю. Казалось, один пинок в челюсть и она умрет. Её нынешнее состояние не позволяло даже сбежать. Мужчина коварно улыбнулся, посматривая на облака. Может, пяти минут хватит, чтобы раз и навсегда покончить с этим существом?
Внезапный леденящий вой заставил Джона застыть. С крыши ближайшего здания спрыгнул белый волк. Он оскалился, посматривая на вампира, и Джону не надо было применять свои способности, чтобы понять, кто перед ним. Волк выгнулся и стал медленно трансформироваться в человека. Пушистое тело исчезло и на месте его стоял мужчина в плаще с длинными черными волосами. За тёмными очками можно было разглядеть волчьи глаза.
Далила не могла поверить собственным глазам. Появление мифического спасителя напоминало неожиданный поворот в какой-то сопливой мелодраме. Неужели всё это время Беккет покорно наблюдал за происходящим?
— Скоро взойдет солнце. А ты… Ты, игрушка князя, можешь и не добраться вовремя до убежища, — он наклонился и взял истекающую кровью Далилу на руки. На него внезапно нахлынуло чувство жажды. Острые клыки неохотно показались из-под губ. Кровь Древней манила, обещая огромную силу и знания. Джон прекрасно заметил перемену в лице историка.
— О… Маленький Гангрел-историк. Вечно ты появляешься там, где бы тебе не нужно объявлять о себе. Но смотри… У тебя на руках находится ценный источник силы. И я вижу как тебе хочется… — прошептал он, с удовольствием наблюдая, как его желтые глаза расширяются от жажды.
Однако Беккет отлично справлялся с собой, даже если со стороны казалось, что он теряет контроль.
— Закрой рот, Джон! Уж поверь, девочка, которую вы оберегаете для ЛаКруа, может уничтожить вас обоих быстрее рассвета, — прорычал он. Его голос сильно изменился, ведь он упорно сражался со своим Зверем внутри.
Блефовал ли Беккет или говорил правду — неясно. Он внимательно наблюдал за Джоном, на которого, кажется, подействовали слова ученого.
Он не стал ничего выяснять, ибо через минут двадцать должно взойти солнце. Вампир пошёл прочь так быстро, как мог, а Беккет побежал к той самой канализации, откуда они вылезли.
Спокойствие пришло в тени канализации. Родные пути заставляли сердце стучать с неповторимой скоростью. Конечно, «душа» требовала смерти, однако от инстинктов невозможно спрятаться.
— Ты спас меня… — путешественница подняла на учёного глаза, — Почему?
В голове промелькнули слова Джона. По коже пробежались мурашки. Быть может, Беккетом овладела жадность, и теперь он пытается спасти десерт?
Беккет молча посмотрел в глаза Далилы. Кровь одурманивала его, но не настолько, чтобы он слепо бросился на Древнюю. Стальной самоконтроль.
— Я спас тебя, потому что ты нужна девочке и… Миру. Я не знаю ни одного Древнего, который бы жил сейчас на этом свете. Знаешь, я сам не в восторге от князя, — он аккуратно положил вампира на холодный пол. Здесь она была в безопасности.
Беккет знал сейчас одно точно — к ЛаКруа возвращаться не стоит. Узнав о том, что он пытался отдать Найнсу девочку, князь просто начнет выходить из себя, как и прежде.
Отдать город молодому князю не самая приятная идея, да и разумная. Однако отдать молодому Вентру ценный артефакт, о котором никто почти ничего не знал — огромная ошибка. Неизвестно, что француз сделает с Джиной, когда узнает все её приоритеты.