— Все думали, что вы… что вы… — дрожал придворный. — Простите, ваше величество!
Король вышел из зала, перед уходом распорядившись освободить Тирнона. Ему надо было найти Сури. Каким-то образом Ивар прознал обо всём гораздо раньше, чем должен был, и успел прибыть во дворец до отъезда Тирнона и Сури. Только бы с мальчиком ничего не случилось… Если Ивар убил его… Великие звёзды, он мог убить его!..
Инген остановился посреди коридор, опёрся о стену, закрыл глаза и начал искать в замке своего брата. Найти Сури было гораздо меньше шансов: у него была очень слабая аура, еле ощутимая даже вблизи. Если он находился не в соседней комнате, он вряд ли бы смог найти его без специальных магических предметов.
Ивара тоже будто бы нигде не было. Но Инген был уверен, что брат не оставил бы замка в такой момент, когда король должен вот-вот умереть. Попробовать ещё раз… Нет, он не чувствовал его. Зато он неожиданно ощутил присутствие странной силы, тёмной, зловещей, напомнившей ему ту угрожающую магию, которая соткалась на обсидиановом ноже, запятнанном кровью Гарета и Ирсы. Сконцентрирована она была в одной из неиспользуемых комнат неподалёку от покоев Ивара.
Он помчался туда. Дворец словно вымер. По дороге ему встретилось лишь двое слуг, да кое-где стояла стража.
Нужную дверь он нашёл легко. Солнце почти село, и поэтому в комнате, когда он вошёл туда, царил полумрак. Инген застыл на пороге. Он как будто вернулся в прошлое, на двести лет назад: его брат, его возлюбленный, обсидиановый нож, кровь повсюду…
— Инген… спаси… — прохрипел Ивар.
Он был ещё жив. Король мельком глянул на него: у Ивара была сильно поранена ладонь. Судя по сильному кровотечению, рана была нанесена обсидианом, но больше на нём не было ни царапины. Он бросился к Сури. Тот лежал неподвижно, ужасающе бледный, весь залитый кровью. Золотисто-зелёной ауры вокруг него не было совсем.
— Ты убил его? — спросил Инген, хриплым от боли и ужаса голосом, повернувшись к брату.
— Он вынудил меня… сам напросился…
Король смотрел на Ивара, вернее, на его тёмную ауру, такую же, какая была утром у него самого, даже темнее, почти непроницаемо чёрную.
— Ты взял на себя моё проклятие, Ивар. Оно было связано с этим ножом сильнее, чем я думал. Ты пролил им новую кровь, и поэтому умираешь. Вместо меня. Ты всегда так хотел мне унаследовать, — жестоко добавил Инген.
Брат глядел на него умоляющими, остекленевшими глазами, но Инген уже не обращал на него внимания.
Он склонился к Сури, коснулся его холодного лба, щёк, на которых ещё не высохли слёзы, приоткрытых губ. Рыдание замерло в его горле. Он обнял маленькое тонкое тело и прижал к груди.
— Сури… — прошептал он. — Почему? Почему?..
И когда он прижал мальчика себе, он почувствовал под ледяным покрывалом, сковывавшим его тело, слабое биение жизни. Крошечную искорку тепла…
Инген мгновенно поднялся на ноги, всё так же держа на руках супруга.
— О небо, ещё жив! — воскликнул он. — Сури, Сури… Несколько минут, умоляю… не умирай!
Король бросился к выходу из комнаты. Когда он метнулся к дверям мимо Ивара, распростёртого на полу, тот прохрипел:
— Проклинаю вас… тебя и его… Нет на земле места, где вы сможете укрыться от моего проклятия! Будьте… прокляты… оба…
Он замолчал, израсходовав последние силы. Солнце садилось, унося с собой его жизнь.
Инген нёс принца по коридорам. Он бежал к своим комнатам, к своей лаборатории в башне, надеясь, что успеет, что вырвет мальчика из рук смерти…
— Только не умирай, Сури… Прошу тебя… — шептал он. — Моих сил хватит, чтобы спасти тебя. А если не хватит, я клянусь, я отдам всё, что есть, чтобы спасти тебя… Всё, что могло бы у меня быть… Ты мой муж, мой принц, моя любовь, моё дитя, моя жизнь… Не умирай!..
Эпилог
Домар сошёл с корабля, прибывшего в эльфийский порт Онлорн, рано утром, но до сих пор бродил по улицам, любуясь на невероятную красоту города, и так и не разузнал, где ему найти того, кто занимался приёмом людей на службу к эльфам.
Ему ещё на корабле сказали, что человек этот находится в порту, но Домар не смог устоять перед соблазном: он ушёл из гавани и начал осматривать улицы, и без того восхитительные, а сейчас ещё и украшенные цветами, лентами и флагами в честь то ли приезда, то ли отъезда, то ли свадьбы какого-то принца Ниама. Домар не мог разобрать в точности. Он в детстве учил язык тёмных эльфов, но сейчас основательно подзабыл.
Его жизнь в родном городе не сложилась. По правде сказать, она не особо сложилась и в других городах, и даже в других странах. Теперь он решил попытать счастья в землях эльфов. Ему с детства хотелось попасть в светлое королевство, но там людей не особо жаловали. Нельзя сказать, что тёмные относились к ним намного лучше, но всё же король Инген брал их на службу в свою армию, и в его землях были города и деревни, населённые почти одними людьми. К тому же, королевство тёмных находилось ближе — всего две недели плавания.
Домар вспомнил, что ничего не ел с самого утра, заворожённый красотой города. Он перекусил в таверне, заодно расспросив, где же можно найти того самого человека, который набирал людей в армию короля. Ему указали дом с высокой башенкой из жёлтого камня, стоявший на выходе из порта.
Придя туда, Домар сразу показал кольцо с крупным изумрудом, присланное его деду и бабке эльфийским принцем много лет назад. Они хранили подарок в тайне до этого года, и правильно делали. Попадись кольцо в руки Домару раньше, он бы давным-давно заложил его, продал или проиграл. Теперь, немного потрёпанный жизнью и извлёкший из неё кое-какие уроки, он относился к деньгам не так безалаберно. Дед, узнав, что Домар решил податься к эльфам, отдал ему перстень.
Отец Домара, хотя так и не женился на его матери, служил у эльфов и два-три раза в год присылал деньги для сына, которого воспитывали дед и бабка: мать вышла замуж и жила в доме мужа вместе со сводными братиками и сестричками Домара, которых успела быстренько нарожать. Деньги приходили около семи лет. Потом к ним в дом постучался человек, в одежде, сильно напоминавшей ту, которую носили эльфийские воины: Домар видел такую на картинках в нескольких книгах, оставшихся от отца. Потом он и эти книги продал…
Человек передал деду мешочек с золотыми монетами, там же лежало и кольцо. Он сказал, что отец Домара погиб, спасая жизнь эльфийского принца. Они даже сложное имя толком не запомнили. И вот теперь Домар приехал в королевство Ингена Чернокрылого с этим самым кольцом, надеясь, что о его отце здесь ещё кто-нибудь помнит. Многие из людей, знавших его, скорее всего, были уже или мертвы, или слишком стары, чтобы нести службу, но эльфы-то живут несравнимо дольше.
Когда Домар показал кольцо вербовщику, тот несколько секунд рассматривал его, а потом ушёл в заднюю комнату. Вскоре оттуда показался эльф. Он вернул перстень Домару и сказал:
— Возможно, с этим кольцом тебе удастся получить лучшее место, чем мы можем тебе предложить. Есть королевские воинские части: в них служат только люди, рождённые здесь и воспитанные эльфами, или же те, кто заслужил доверие нашего народа.
— И куда мне ехать?
— Тебе повезло, человек. Тебе бы пришлось ехать на Остров, но король сейчас здесь. Видел цитадель, охраняющую вход в гавань? Иди туда, покажешь стражникам кольцо — они узнают знаки принца-консорта.
Домар направился в цитадель: она стояла немного в стороне от города, на мысе, загораживающем от волн вход в бухту. Идти пришлось более часа, причём, по жаре. Тот эльф был прав: стоило показать кольцо, как его тут же пропустили внутрь крепости и проводили в маленькую комнатку на третьем этаже одной из башен внутреннего двора. Комнатёнка была завалена оружием и частями доспехов, в углу стоял целый мешок наконечников для стрел. Вскоре дверь открылась, и вошёл черноволосый немолодой уже человек — первый человек, которого увидел Домар в этом замке, полном эльфов.
— Меня зовут Оттар, — представился мужчина. — Я капитан стражи принца. Человеческой стражи, разумеется. — Он запнулся за лежавшие на полу пустые ножны, выругался сквозь зубы и продолжил. — Чёртова свадьба! Набилось сюда столько гостей, что амуницию на весь отряд приходится хранить в своей же комнате. Ну, что у тебя там, рассказывай.