На несколько мгновений его потухший взгляд засветился.
– Хорошо. Это хорошо. Завтра я позвоню лейтенанту д'Агосте.
Они уже находились на середине приемного зала, когда Проктор внезапно остановился.
– Миссис, Траск?
– Да?
– Я думаю, что отдохну прямо здесь, если вы не против.
– Но позвольте мне хотя бы довести вас до дивана в библиотеке, где вам будет…
Но она даже не успела договорить, потому что Проктор ослабил хватку и медленно соскользнул на холодный мраморный пол, тут же погрузившись в глубокий обморок.
Одна неделя спустя.
3 декабря
Пендергаст отложил толстый фолиант, который читал – блестящий Дуглас Хофштадтер[203] и его местами заумные «Гёдель, Эшер, Бах» – и взглянул на Констанс Грин. Она сидела напротив него с вытянутыми ногами и со скрещенными лодыжками, лежащими на кожаной скамеечке для ног, попивая чай «Меланж Эдиар»[204] с молоком и сахаром, и смотрела на огонь в камине.
– Ты знаешь, что я только что понял, Констанс? – спросил он.
Она оглянула на него и приподняла брови в немом вопросе.
– В последний раз, когда мы вместе сидели в этой комнате, нас посетил Персиваль Лейк.
– Ты прав. И это, как говорится целая история, – и она вернулась к чаепитию и созерцанию огня.
Миссис Траск и Проктор тихо прошли через дверь библиотеки. Экономка уже давно оправилась от потрясения и была просто рада, что вся семья снова в сборе. Проктор тоже был похож на старую стоическую версию самого себя, и единственным оставшимся признаком, указывающим на перенесенные им испытания, стала небольшая хромота – как он объяснил, результат укуса льва и затяжного перехода почти в двести миль[205] по нехоженой пустыне.
– Простите, сэр, – обратилась миссис Траск к Пендергасту, – но я просто хотела узнать, можем ли мы что-нибудь сделать для вас, прежде чем отправимся ужинать.
– Ничего, спасибо, – сказал Пендергаст. – Если только ты чего-нибудь желаешь, Констанс?
– Нет, мне ничего не надо, спасибо, – последовал ответ.
Миссис Траск улыбнулась, слегка поклонилась и направилась к выходу. Проктор, как всегда, молчаливый, просто кивнул и тоже отправился на кухню вслед за ней. Пендергаст взял книгу и сделал вид, что возобновил чтение, тайком продолжая наблюдать за Констанс.
Она провела последнюю неделю в частной клинике Флориды, восстанавливаясь от ранений, которые получила в схватке с Флавией, и сегодня была ее первая ночь в особняке на Риверсайд-Драйв. На протяжении недели они говорили довольно много. И хотя каждый из них подробно рассказал свою историю о том, как они провели последний месяц, и все затянувшиеся недопонимания были сейчас полностью разъяснены, похоже, Констанс так и не пришла в себя до конца. По правде говоря, она не была похожа на саму себя, насколько мог судить Пендергаст: с тех самых пор как покинула Халсион, она вела себя не так, как обычно. Весь вечер она казалась обеспокоенной и задумчивой: то начинала играть пьесу на клавесине и бросала в самый разгар пассажа, то она брала книгу стихов и читала ее, но за полчаса, так и не переворачивала ни одной страницы.
Наконец, он опустил книгу и обратился к ней:
– Что тебя беспокоит, Констанс?
Она взглянула на него.
– Меня ничто не беспокоит. Я в порядке.
– Подойди. Я знаю, когда ты не в духе. Это из-за того, что я что-то сказал или сделал – или не сделал?
Она покачала головой.
– Мне нет прощения за то, что я оставила тебя беззащитного там, в Эксмуте.
– Ты ничем не могла помочь. Ты сама почти утонула. К тому же, как ты знаешь, мне удалось – как бы это сказать? – развлечься в твое отсутствие.
Пендергаст вздрогнул от воспоминаний. Через минуту Констанс устроилась в кресле.
– Дело в Диогене.
– Что ты имеешь в виду?
– Я не могу перестать думать о нем. Где он сейчас? В каком он настроении? Будет ли он искать добро в этой жизни или окажется рецидивистом?
– Я боюсь, что это покажет только время. Надеюсь, ради нашего же блага, речь пойдет о первом варианте – я дал Говарду Лонгстриту на этот счет свое слово.
Констанс подняла чашку чая, а затем снова поставила ее, так и не притронувшись.
– Я ненавидела его. Он был мне отвратителен. И все же я чувствую, что то, что я сделала с ним, было слишком жестоким – даже для такого, как он. Даже… учитывая то, что он сделал мне. И тебе.
203
Дуглас Роберт Хофштадтер (род. 15 февраля 1945, Нью-Йорк) – американский физик и информатик; сын лауреата Нобелевской премии по физике Роберта Хофштадтера. Получил всемирную известность благодаря книге "Гёдель, Эшер, Бах: эта бесконечная гирлянда", опубликованной в 1979 году и в 1980 году получившей Пулитцеровскую премию в категории "Нехудожественная литература".
204
"Меланж Эдиар" (англ. Hediard Mélange) – китайский листовой черный чай, деликатно приправленный бергамотом, лимоном и сладким апельсином, имеет полнотелый и восхитительный вкус.