Джун.
Я задумчиво хмыкнул и забрал монетку, взамен дал Цаню чёрный камень.
– Она сказала, что вы всегда можете с ней связаться, надо только потереть монетку, – добавил призрак. И тут же засобирался. – Ну... мне пора, дел ещё много.
– Конечно, – кивнул я. – Спасибо.
Проводив Цаня взглядом до самого базарчика, я развернулся и пошёл наугад, пока оранжевые огоньки фонарей не скрылись за горизонтом. Остановился посреди мёртвой пустыни, рассмотрел монетку внимательнее. Она была старой, даже старинной, такие были в обиходе у людей лет двести назад. Красноватая, наверно медная, с рельефным изображением человека в императорской короне. Подвески короны полностью скрывали лицо императора, можно было рассмотреть лишь длинную бороду. На обратной стороне монеты рисунок был испорчен, кто-то нацарапал поверх него две буквы: М и Ш. Буквы ни о чём мне не говорили. Я покрутил монетку в пальцах, осторожно потёр.
– Ты и правда позвал меня! – почти сразу же прилетело из-за спины.
Я обернулся. Джун стояла рядом, всё в той же нелепой грубой рубашке, явно с чужого плеча. Она широко улыбалась.
– Подумал, что... да просто проверить, зачем оставила это Цаню, – ответил я сбивчиво, совершенно не представляя, что ещё сказать. И зачем я вообще потёр эту монету?
– Так ты... – Джун чуть опустила голову и прищурилась, – не вспомнил меня? Обидно. Я уж думала...
– Вспомнил? – нахмурился я. – Мы знакомы?
– Ты прошлый раз так смотрел, было не понять, узнал или нет, – хохотнула дух. – Конечно мы знакомы, но я не удивлюсь, если ты меня не помнишь. Мы встречались очень-очень давно, и ты тогда был... не в самом лучшем расположении духа. Поначалу я даже была уверена, что ты того... – она покрутила пальцем у виска, – умом поехал.
– Я что-то натворил?
– Ну как натворил... ты пытался перевести несколько призраков через мост. Сама не видела, но ты очень красочно рассказывал. Говорил, что парочка развоплотилась в процессе. – Джун громко расхохоталась. – Мы когда гуляли, призраки шарахались от тебя, как от чумного. Так что я тебе верила.
– Не помню... кх... – я нервно прочистил горло, – ничего такого.
– Слушай... – она осмотрелась, – тут как-то совсем неуютно. Может, заглянем куда-нибудь? Выпьем и поболтаем?
Она увела меня под землю, в невероятно просторное помещение с куполообразным стеклянным потолком, сквозь который хмурилось серое небо пограничья. В этом месте, так же, как и в убежище, было несколько уровней-этажей и множество коридоров, отходящих от центрального помещения. Мы долго плутали по этим коридорам, пока не вышли к подобию трактира. Три субтильных беса юрко носились между столиков, я насчитал одиннадцать посетителей, в основном это были свеженькие призраки, ещё не успевшие истратить свои камни, и посмертные духи. Присутствующие кивали Джун, а вот на меня смотрели с явным недоверием и опаской. Я невольно напрягся.
Джун потащила меня мимо столиков, обогнула барную стойку со старым, потрёпанным барменом. Мы оказались в очередном узком коридоре с бесчисленным количеством дверей. Джун толкнула одну, открыла наугад. За дверью оказалась комнатка, освещённая синими бумажными фонарями. В комнатке были низкий стол, подушки и здоровенное окно в одну из стен. За окном совершенно неожиданно разлилась вечерняя река, усеянная дрожащими розовыми крапинками заходящего солнца.
– О... – сказала Джун, усаживая меня лицом к окну. – Да. Такого ты ещё, кажется, не видел?
– Разве магические стёкла здесь работают?
– Работают, – хохотнула дух, – если они выплавлены из золотого ядра. – Ты садись, садись. Я сейчас.
Джун захлопотала, словно это был не трактир, а её дом, сама сбегала на кухню, принесла два здоровенных подноса с глубокими тарелками, исходящими паром. Следом донесла вино и чай. Всё это время она непринуждённо болтала о чём-то несущественном, от чего обстановка в комнатке стала приятной и действительно по-домашнему уютной.
– Ты не переживай, хозяин – мой старинный друг, – заверила Джун, наконец усаживаясь напротив меня. – Нас никто не побеспокоит.
– Я и не переживаю, – буркнул я.
– Да? Это у тебя всегда теперь такое лицо? Ты хоть иногда улыбаешься? Раньше улыбался, – Джун хохотнула. – Правда, твоя улыбка скорее пугала...
Я пытался выглядеть спокойным и расслабленным, но внутри ощущал растущую тревогу. Что ещё я ей рассказывал? И когда? Почему ничего не помню? У меня в прошлом было какое-то буйное помешательство, которое повредило мою память? Или я слетел с катушек, потому что лишился воспоминаний? А главное – рассказывал ли я Джун про свой нерушимый мост?